Продать душу - [11]

Я нервно усмехнулся. Один из трех сегодня умрет… Шанс не дожить до утра чересчур велик!

— А ты не хочешь составить нам компанию? Тряхнуть стариной? — с вымученной иронией предложил я.

Дон тихо рассмеялся и покачал головой:

— Я постоянно играю со смертью. Я живу этим поединком.

— И сейчас?

Маг кивнул почти торжественно:

— Да, каждую секунду… Я тебе объяснял, причем дважды, но ты не счел нужным выслушать по-настоящему.

— Ты опять про то, что о смерти нужно постоянно думать? — несколько раздраженно уточнил я. — Тоже мне, игра!

— Не согласен, — негромко возразил Дон. — Следуй все этому правилу, ошибок совершалось бы куда меньше… А жизнь доставляла бы массу удовольствий. Половину поводов для радости люди просто не замечают, занятые своими выдуманными переживаниями.

К счастью, в этот момент мы приблизились к низенькой белой ограде, и я был избавлен от необходимости отвечать.

Трактир оказался одноэтажным, полукружья окон манили рассеянным золотистым светом, а из приоткрытой двери доносились звон посуды, приглушенный смех и веселые хмельные голоса. Переступив порог вслед за Доном, я вдохнул теплый, пропитанный аппетитными парами, воздух, и ощутил приступ голода — все-таки за обедом я недополучил свою порцию калорий.

Мы очутились в достаточно просторном душном зале, который освещался древней люстрой, состоящей из десятка оплывших свечей. Основное пространство помещения занимали небольшие деревянные столы, окруженные узкими скамьями. Справа располагалась стойка, отгораживающая дверь в подсобные помещения, и стена за этой стойкой состояла из полок с весьма богатой коллекцией спиртных напитков. Немолодой седовласый трактирщик в грязно-белом переднике наливал в высокие бокалы темно-вишневый напиток из пыльной пузатой бутыли и на нас взглянул лишь мельком и без особого интереса. Дон неспешно осмотрелся и направился к дальнему столику в углу помещения.

За этим столом сидели двое: молодая женщина с очень белой, словно сахарной, кожей и красно-золотыми короткими кудрями, и мужчина лет сорока с сероватым нездоровым лицом, запавшими глазами в багровых прожилках и буро-русыми волосами, падающими неопрятными прядями на выпуклый залысый лоб.

Дон поздоровался, обменявшись рукопожатием с мужчиной, и представил меня:

— Это мой друг Станислав, коротко — Стас, а это — его сиятельство граф Макмандр.

Я ответил на довольно вялое рукопожатие графа.

— Моя хорошая знакомая Белла. Фамилию она предпочитает не упоминать, — продолжал представлять нас друг другу Дон.

Я внимательнее взглянул на девушку. Широкоскулое лицо, зеленые миндалевидные глаза, чуть вздернутый нос, тонкие брови цвета грецкого ореха…

Мягкие полные губы дрогнули в улыбке, столь очаровательной, что заготовленные мною слова приветствия так и остались невысказанными. Я покраснел как рак и пробормотал что-то невнятное. Я встречал немало красивых женщин, особенно в последнее время, но эта незнакомка… в ней было что-то помимо обыкновенной привлекательности… что-то от колдуньи… Неудивительно внимание Инквизиции к ее персоне! Или ведьмовское обаяние появилось уже после уроков Дона? Вот любопытно, в какой форме проходили их уроки?

Белла протянула тонкую белую кисть, и я, чуть склонившись, коснулся губами прохладной нежной кожи. Помедлил долю мгновения, искушение продлить поцелуй было чересчур велико… Но я вспомнил ироничность Дона и тотчас выпрямился.

— Приятно познакомиться, — продолжая мило улыбаться, проворковала девушка. Впервые я услышал настоящий грудной голос и вынужден был признать — он являлся последним штришком, дополняющим образ чаровницы.

— Взаимно, — неуверенно прохрипел я в ответ, не в силах оторвать от нее взгляда. Изящный стан Беллы туго обтягивал серый с искрой наряд, расходящийся от бедер до самых щиколоток широкими складками. Низкое декольте подчеркивало соблазнительную пышность бюста, вокруг шеи в несколько раз была обмотана жемчужная нить, в ушах покачивались крупные подвески в том же стиле, а взбитые кудри украшал серебряный гребень…

Услышав смешок Дона, я опомнился и торопливо перевел взгляд на соседа Беллы. Граф был одет еще более ярко и вычурно, однако ни шелковая белоснежная сорочка, ни лазурный жилет, ни расшитый каменьями сюртук, ни даже массивные перстни не скрывали припухлость лица, мешки под глазами, нездоровый оттенок кожи… Должно быть, Макмандр был любителем хорошо выпить либо же страдал от какой-нибудь болезни. Судя по рассказу Дона, истине наверняка соответствовал первый вариант.

Здесь мне следует сделать небольшое отступление. По-видимому, нужно объяснить, на каком языке мы общались… Для этого я вернусь к самой первой лекции, которую прослушал на следующий день после своего переезда в замок Дона.

«Основной момент — это умение говорить на всех языках сразу, — вещал Дон, прогуливаясь по аллее. — Иначе вся прелесть путешествий по реальностям теряется. Ты просто не поймешь речь жителей того мира, в который переместился».

«И как же я смогу научиться этому основному моменту?» — обеспокоился я, вообразив толстенные тома с заумными названиями. Я никогда не относился к полиглотам.

«Пока путешествовать ты будешь со мной, беспокоиться нет причин, — пояснил Дон. — Я опытный… м-м… странник, если можно так выразиться. Твое облачение, одежда подстроятся под очередную реальность, и твой язык, твое умение понимать чужую речь — тоже».