Прочерк - [128]

Майя Бессараб. Страницы жизни Ландау. М.: Моск. рабочий, 1971.

Выписки из статей Львова 1936—37 гг.

№ 9. Хлопоты о Мите. Письма в защиту.

№ 10. Следователи и судьи. Методы следствия. Ульрих — хозяин расстрельного дома.

Николай Заболоцкий. История моего заключения // Б-ка «Огонек». № 18. М., 1991.

Никита Заболоцкий. Об отце // Даугава. 1988. № 3.

Евгений Лунин. Улица Чайковского, кабинет Домбровского: Об одном литературном мифе // Литературная Россия. 1991, 1 ноября. № 41.

Б. А. Викторов. Без грифа «секретно»: Записки военного прокурора. М.: Юридическая литература. 1990, с. 270, 271.

Реабилитация. Политические процессы 30—50-х годов. М. Изд-во полит. лит. 1991, с. 72–73, 80–81.

Расправа. Прокурорские судьбы. М.: Юридическая лит. 1990, с. 62–63.

Эдуард Белтов. Дмитрий Юрасов. 1937. Только факты. Только имена // Страна и мир [Мюнхен] 1991. № 4, а также: Российская газета. 12 декабря [б/г].

Есть лишь несколько набросков для будущих глав «Прочерка»:

ЭПИГРАФЫ

Взять эпиграфом для всей книги:

Медленно оттаивают звуки,

Шепотом шевелится струна,

Медленно отчаянные руки

Пробуют раздвинуть времена…

40-е—93

Лидия Чуковская[36]

* * *

Мы любим себе представлять несчастье чем-то сосредоточенным, фактом совершившимся, тогда как несчастье никогда не бывает событие, а несчастье есть жизнь, длинная жизнь, несчастная, такая жизнь, из которой осталась обстановка счастья, а смысл жизни — потерян.

Лев Толстой из черновиков к «Анне Карениной»

* * *

Как одной фразой описать всю русскую историю? Страна задушенных возможностей.

Александр Солженицын «Архипелаг ГУЛаг»

* * *

Смерти не надо бояться. В жизни есть много такого, что гораздо страшнее, чем смерть.

Анна Ахматова

ПАЛАЧИ [37]

И. О. Матулевич (1895–1965), член Военной коллегии Верховного Суда СССР, заместитель В. В. Ульриха — председателя.

Дожившие до ХХ съезда КПСС члены Военной коллегии Матулевич, Детисов, Суслов и другие, причастные к вынесению многочисленных неправосудных приговоров, были наказаны — исключены из партии и лишены воинских званий. — Б. А. Викторов. Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора. М.: Юридич. лит-ра, 1990, с. 271.

Г. Г. Карпов.

Комитет партийного контроля проверил заявление…

o нарушениях социалистической законности бывшим начальником Псковского окротдела НКВД т. Карповым Г. Г., ныне работающим председателем Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР.[38]

Проверкой было установлено, что т. Карпов, работая в 1937–1938 гг. в Ленинградском управлении и Псковском окружном отделе НКВД, грубо нарушал социалистическую законность, производил массовые аресты ни в чем не повинных граждан, применял извращенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допросов арестованных.[39] За такие незаконные действия большая группа следственных работников Псковского окружного отдела НКВД еще в 1941 году была осуждена, а т. Карпов в то время был отозван в Москву в центральный аппарат НКВД. В связи с этим Военная коллегия войск НКВД Ленинградского военного округа вынесла определение о возбуждении уголовного преследования в отношении Карпова Г. Г., но это определение Министерством госбезопасности было положено в архив.

В 1956–1957 гг. к делу Карпова, работавшего тогда председателем Совета по делам Русской православной церкви при СМ СССР, вернулись. Рассмотрев имеющийся материал на него, в КПК при ЦК КПСС записали такое решение: «За допущенные нарушения социалистической законности в 1937–1938 гг. т. Карпов Г. Г. заслуживает исключения из КПСС, но, учитывая давность совершенных им проступков и положительную работу в последующие годы, Комитет партийного контроля ограничился в отношении Карпова Г. Г. объявлением ему строгого выговора с занесением в учетную карточку». (Реабилитация: Политические процессы 30—50-х годов. М.: Изд-во полит. лит., 1991, с. 80).

Вот как описывает следственные приемы Карпова арестованный в 1937 г. В Ленинграде А. К. Тамми, которому запомнились, по его выражению, только «садисты из садистов»: «Карпов сначала молотил табуреткой, а затем душил кожаным ремнем, медленно его закручивая…» (Звенья. Вып 1. М., 1991, с. 436.)

Н. Н. Лупандин.

В своем заявлении, в отделе «О методах следствия», Н. Заболоцкий пишет: «Сразу же после ареста я был подвергнут почти четырехсуточному непрерывному допросу (с 19 по 23 марта 1938 г.). Допрос сопровождался моральным и физическим издевательством, угрозами, побоями и закончился отправкой меня в больницу Судебной психиатрии — в состоянии полной психической невменяемости». (Цит. по: Е. Лунин. Аврора. 1990. № 8, с. 129).

В течение 100 часов Заболоцкого избивал и допрашивал Лупандин, «не шибко грамотный следователь». Тот же Лупандин был следователем и мучителем поэта Бориса Корнилова.

Оперуполномоченный Н. Н. Лупандин,[40] соответственно «низшему» (так в анкете) образованию, в августе 1938 г. переведен на хозяйственную работу. Из органов ГБ уволен в 1949 году. Умер в Ленинграде в 1977 году пенсионером союзного значения (как Никита Сергеевич Хрущев!). см.: Е. Лунин. Великая душа. Ленинградская панорама. 1989. № 5, с. 24, 36–38.