Пробуждение скромницы - [33]

Господь Всемогущий! Это было одновременно ужасно и утонченно. Держась за руки, они вместе опустились на шелковые подушки, туда, где совсем недавно целовались. Эви не могла отвести глаз, опасаясь, что Дмитрий замолчит. Но он продолжал и сам почувствовал некоторое облегчение. Он говорил о жестких законах своей страны и суровых последствиях их нарушения. Его сестру выдадут замуж за сына турецкого султана, увезут из дома, и она никогда не сможет вернуться. Она будет вынуждена жить в чужой культуре, исповедовать чужую веру…

Эви отлично поняла ситуацию. Он спасет сестру, а она потеряет его навсегда. У нее нет и не было ни одного шанса удержать его. Впрочем, она никогда не позволяла себе даже мечтать об этом. Тогда почему мысль о его скором отъезде причиняет такую боль?

– Теперь ты видишь, что я настоящий подлец и распутник, когда речь идет о тебе, Эви. Я ничего не могу тебе обещать, я не могу остаться, и тем не менее сегодня я поставил тебя в двусмысленное положение. Если называть вещи своими именами, я скомпрометировал тебя. Джентльмен никогда бы не повел себя так.

Эви покачала головой.

– Ты хочешь извиниться за то, что мы сделали вместе? Ты жалеешь, что доставил мне удовольствие и получил его сам? – Оказалось, что смелые, даже дерзкие слова произнести очень легко. – Или ты сожалеешь только об обстоятельствах, в которых это произошло? – Хочет ли она знать ответ? Она умрет, если Дмитрий скажет, что сожалеет о сделанном.

– Я не жалею о том, что узнал тебя, Эви, и никогда не стану извиняться за то, что мы сделали. Но это создало обстоятельства, последствия которых непредсказуемы. Нам обоим надо знать, что будет потом, а я не знаю.

Зато Эви знала. Он должен уехать. Этого нельзя изменить. Да она и не хотела ничего менять. Она не желала принимать на себя ответственность. Его преданностью семье и стране нельзя было не восхищаться. Они оба знали, что в его будущем для нее места нет. Но как насчет настоящего? Хочет ли она этого? Надо будет подумать.

Послышалось громкое ржание лошади, и Эви в панике вскочила.

– Это Эндрю! Он приехал за мной! – Неужели она потеряла представление о времени? Уже, наверное, очень поздно. А она сидит здесь в чужом халате, с распущенными волосами. Эви в ужасе зажала рот рукой. Может быть, по ее лицу можно понять, что здесь с ней произошло?

Дмитрий тоже встал. В отличие от нее он являлся воплощением спокойствия.

– В шатре осталось твое платье с того вечера, когда мы ужинали. – Он махнул рукой в сторону шторы-полога. – Иди и переоденься. Я задержу его и объясню, что нас застиг потоп.

Эви благодарно улыбнулась. Они стали сообщниками в этом небольшом обмане. Глядя на себя в зеркало Дмитрия, она подумала, что, вероятно, должна чувствовать себя виноватой из-за происшедшего – ведь она, по сути, обманула Эндрю. Но она не чувствовала никакого раскаяния. Да и почему она должна раскаиваться? За последние три года Эндрю никак не проявил своего внимания к ней – разве что несколько раз отвез ее с раскопок домой. Если между ними что-то и было, то исключительно по ее инициативе и, в основном, в ее воображении.

Эви замерла, внимательно изучая в зеркале свое отражение. Кто эта женщина, только что предававшаяся запретным ласкам с иностранным принцем, выслушавшая его исповедь, отбросившая давнюю увлеченность одним мужчиной ради другого, которого знала только двадцать один день? Женщина была ей незнакома. Хотя, может быть, эта женщина все время жила в ней и только сейчас решилась показать свое лицо? Неужели она, Эви Милхэм, действительно изменилась? Или она сконцентрировала внимание на Дмитрии только потому, что ситуация с Эндрю перестала быть невозможной? Мэй однажды сказала ей, что она преследует Эндрю только потому, что у нее нет надежды его заполучить. Невозможность делала ситуацию безопасной. Эви могла не бояться ни отказа, ни приятия.

Эви отбросила ненужные мысли и начала причесываться – точнее, она атаковала свои волосы щеткой. Ей не хотелось верить, что она могла выбрать Дмитрия как замену Эндрю. Если так, значит, она ничем не отличается от хитрых девиц из высшего общества, таких как Сесилия Нортэм. Сесилия – главный антагонист их дружеского девичьего кружка, хотя Клэр на какое-то время утихомирила ее. Нет, она, Эви Милхэм, вовсе не использует Дмитрия в качестве буфера между собой и реальностью. Она для этого слишком хорошо к нему относится. Но тогда возникает закономерный вопрос: что она делает с ним? На что она рассчитывает, особенно зная то, что знает сейчас?

Послышались голоса. Голос Эндрю был выше и громче, чем голос Дмитрия. Ей следует поторопиться, пока у Эндрю нет времени подумать, что она здесь делает. Возможно, ей следует удвоить усилия в отношении Эндрю, удостовериться, что ее место еще никто не занял? В конце концов, Дмитрий уедет, а Эндрю останется. Она разгладила платье и вышла из-за шторы.

– Эндрю, а я не была уверена, что ты приедешь. – Она улыбнулась, всячески демонстрируя свою радость. Одновременно она покосилась на Дмитрия, желая убедиться, что ему хватило ума, по крайней мере, завязать пояс халата.

– Конечно, я приехал, когда узнал, что ты еще не вернулась домой. Кстати, я хотел сказать Дмитрию, что через пару дней сюда приезжает лорд Бельвуар с друзьями. С лордом Бельвуаром будет его дочь – кажется, вы знакомы. – Эндрю широко улыбнулся, очень довольный собой. Он даже не заметил, как неприятна была эта новость для Эви.