Пробуждение - [98]

Не зарывайся головой в песок от страха, гнева и ненависти, которые ты сдерживала. На самом деле в тебе гораздо больше силы.

«Полетим со мной!» – шепчет он в моей голове, прежде чем повернуться к Картеру, что-то сказать, а затем подойти к вертолету.

– Нет! – возмущенно кричит отец, – ОСТАВАЙСЯ ТАМ!

Несколько охранников, стоящих совсем рядом с Фарраном, валятся на землю. Мой отец, должно быть, воздействовал на них телекинезом, но Фион достаточно спокойно открывает дверь вертолета и отбивает все возможные атаки. Предупредительные выстрелы проносятся прямо перед папой, и некоторые из подростков отступают, поворачиваются и бегут в сторону леса. Только трое из них остаются рядом с Намарой. Последний обращается к нему, и я просто надеюсь, что он предложит ему сдаться.

Но это самообман.

Пока Фарран поднимается в кабину, по вертолету проходит дрожь. По сосредоточенным лицам моего отца и Намары легко определить, что они направляют телекинез на лопасти, которые сейчас медленно движутся.

– Это бесполезно! Сдавайся, Макэнгус! – восклицает Картер и вскидывает руки. – У вас нет шансов против нас. Если не позволите Фиону взлететь, я прикажу подчиненным открыть огонь.

– Свинья, сидящая в вертолете, убила Энрике! – кричит один из татуированных парней, он поднимает пистолет и целится в него.

– Я не позволю убийце моего брата свалить!

– В бой! – мрачно шепчет Эйдан.

– Ты спятил? – Я чувствую, как он напрягается, и хватаю его за руку. – Их слишком много. Мы не одолеем их, единственное разумное решение – сдаться! – Гнев вспыхивает на его лице, когда он хочет отбросить мою руку. – Эйдан, выслушай! Твоя мама только что разговаривала по телефону с Филлис. У Монтгомери есть план. Должно быть, это что-то масштабное, иначе Фарран не стал бы так спешить…

– Кейтлин никогда бы не согласилась сотрудничать с соколами, – он резко прерывает меня, – что же Фарран на самом деле сотворил с твоей головой? Или ты говоришь это только для того, чтобы мы позволили твоему хозяину и наставнику безнаказанно скрыться?

Его слова пробивают последние тонкие заплаты, которые я внутренне соорудила на раскаленной боли в голове.

Если он не верит даже в разговор Кейтлин с Филлис, то как мне объяснить ему, что Фарран – сводный брат отца, и ему следует узнать правду, прежде чем убить Фиона? Краем глаза я наблюдаю, как Уолш и несколько охранников бегут от телекинетических атак папы и Намары и направляются в нашу сторону, в то время как Картер отчаянно пытается противопоставить нападающим собственный телекинез. Лопасти вертолета неровно дергаются, издавая пронзительный скрежет, который, как огонь зажженного факела, пожирает мою голову. Я уверена, что все внимание отца и Намары сосредоточено только на происходящем в небе.

Уолш, очевидно, самый догадливый из этой компании. Я уже представляю, чего он добивается.

Пожалуй, облегчу ему задачу покончить с безумием, творящимся вокруг.

Поспешно обнимаю Эйдана, отвлекаю его от происходящего за спиной, мешая тем самым заметить приближающегося Уолша.

– Поверь мне! – шепчу я ему на ухо, затем толкаю Эйдана из последних сил от себя, одновременно вскидывая руки вверх.

– Я сдаюсь! – в то время, как Эйдан теряет равновесие и падает на землю, я кричу Уолшу и его людям.

Они останавливаются на бегу и наводят на меня винтовки. Предупредительный выстрел врезается в землю перед нашими ногами, разбрызгивая грязь и траву, когда Эйдан пытается вскочить и броситься мне на помощь.

– Перестать Макэнгус! – вопит Уолш отцу. – Ты, конечно, не хочешь, чтобы я причинил вред Эмме!

Разъяренный нечеловеческий крик утопает в грохоте вертолетного двигателя. Ветер бьет меня по лицу, как ледяной кулак. Я колеблюсь. Звуки искажаются, голоса превращаются в металлический скрип, и мне уже трудно держаться на ногах. Упершись коленями в траву, я поворачиваю голову.

За зданием школы солнце рисует фиолетово-красные полосы над горизонтом, отгоняя мрачные силуэты ночи. Полозья вертолета блестят, отражая мерцающие лучи. Моя щека ударяется о влажную траву, и черная вуаль скользит над глазами, как диафрагма объектива, пока в небе не остается только крошечная яркая точка, перед которой мелькает темный вертолет.

Утрата

Я падаю.

Ледяной воздух острый, словно страницы с острыми краями между моими раздвинутыми пальцами, которые мне сложно разглядеть, а сердце трепещет, как крылышки колибри.

Заснеженные горы, а в их середине долина – вот, что видят глаза. Это происходит настолько быстро. Ветер уносит мое дыхание, и давление на уши становится невыносимым.

Я уже на одной высоте с верхушками белых заснеженных елей, на которых висят, как вытянутые кристаллы, шишки, деревья окаймляют огромное ледяное озеро подо мной.

Слезы – лишь замерзшие жемчужины, они быстро ускользают, и вскоре они – мы – разобьемся о твердый лед. Теперь я смотрю на следы пешеходов, которые проходили здесь зимой, и на длинные полосы, которые оставили коньки. Картина напоминает шрамы, оставшиеся от зимнего веселья.

Полетим со мной! – шепчет его голос.

Горы вокруг ловят слова и многократно отражают их, как зеркало в зеркале, пока гнев не наполняет меня, и я больше не могу сопротивляться. Я разрываю на себе оковы из грусти, гнева, ненависти и отчаяния, сотканные из толстых нитей, разрываю швы желания мести, которые скрепляют ткань, пока она не порвется и не будет уничтожена.