Пробуждение - [97]

Горизонтально, лицом вниз, его сопротивляющееся тело медленно плывет обратно к вертолету, кольцо пламени внезапно гаснет, словно на него накинули сверху темную мантию. Я знаю только одного человека, способного точно и аккуратно управлять подобным полетом. Узкая фигура появляется между струями дыма, которые обвивают полозья в призрачном тумане и взбираются вверх по кабине.

Фарран.

Каллахан мягко приземляется на газон перед своим давним другом, который выхватывает пистолет из его руки и передает спешащему охраннику.

Звук шагов заставляет мое тело повернуться, Эйдан падает на колени и берет меня на руки. Я закрываю глаза на одно восхитительное мгновение и расслабляюсь в его тепле. Пальцы дрожат, цепляясь за его куртку так же крепко, будто мы висим над пропастью и неизбежно упадем в бездну, если моя хватка ослабнет.

– Быстрее! Давай убираться отсюда! – Он кашляет, ставит меня на ноги и возвращает в мучительную реальность. Его рука плотно обхватывает мою талию и придерживает, когда мы идем по размытой лесной тропе. Я замечаю только покалывание в голове, возникающее из-за голоса Фаррана, который скрипит словно кусок металла, между тупой болью и его пламенной речью: Ты моя наследница, Эмма. Не забывай.

Задыхаясь, я поворачиваю голову, чтобы оглянуться через плечо, пока Эйдан двигается дальше.

Пострадавший пилот успел вернуться к вертолету и снова забрался в кабину. В то же время два охранника помещают Каллахана в пассажирский салон вертолета и садятся рядом с ним. За ними захлопывается дверь, и Фарран поднимает руку в мою сторону.

Сердце колотится. Нет! Он собирается притянуть меня к себе, как поступил с Каллаханом ранее, но у меня нет сил, чтобы сопротивляться.

– Давай, Эмц! – стонет Эйдан и прижимается ближе, но мои ноги мягкие, словно сахарная вата, и ему приходится тащить меня по траве волоком.

* * *

В этот момент вертолет начинает трястись, словно кто-то не дает ему взлететь дистанционно, и искаженный яростью голос проносится над зданием:

– ФИОН! Покажись, трусливый пес!

Я качаю головой. Придерживаемый Намарой и окруженный молодыми людьми, мой отец стоит недалеко от вертолета.

– Папа! – Я крепко прижимаюсь к Эйдану и заставляю его остановиться, – он не должен убивать Фаррана!

– Что ты там бормочешь? – Эйдан хватает меня за плечи и рывком поворачивает к себе, заставляя взглянуть в глаза. Слишком размыто. Все кружится вокруг меня в буре красочных лоскутков, и у меня затуманивается разум, нет, тошнит. Когда изображение снова становится ясным, я прочитываю в его глазах не гнев, а скорее беспокойство и печаль.

– На совести Фаррана убийство твоей матери. Наверное, бабушки и дедушки тоже. Очнись же, наконец, Эмц! Он манипулировал тобой в канун Нового года.

Бабушки и дедушки.

Глубоко внутри меня что-то вспыхивает, взлетает вверх и взрывается ливнем яростных искр. Мама никогда не рассказывала мне о них. Эта тема находилась под запретом, как и разговоры о папе, как и многое другое. Я чувствую, как телекинез вырывается вслед за разгорающимся пламенем, вздымаясь от боли, головокружения и истощения.

– Не стрелять! – кричит в этот миг Фарран.

Эйдан поворачивает голову к вертолету, и его глаза расширяются от ужаса. Я следую за его взглядом. Перед главой воронов не менее десяти охранников выстроились стеной, их автоматы направлены на небольшую группу повстанцев вокруг моего отца. Рядом с Фарраном Картер и Уолш, директор и заместитель школы Инглвудских воронов. Страх сжимает горло. Я отрываюсь от Эйдана и пытаюсь передвигаться самостоятельно. Идти без его поддержки странно, как будто земля – это батут, готовый утянуть тебя в бездну. Боль в голове мешает здраво мыслить. Но через несколько секунд Эйдан снова появляется рядом, пытаясь остановить меня.

– Оставь меня, мне нужно помешать им накинуться друг на друга!

– Черт возьми, ЭМЦ, ты едва держишься на ногах! Как вообще…

В этот момент папа замечает мое присутствие. Он неодобрительно качает головой:

– Не вмешивайся, Эмма! Это давнее дело между мной и убийцей твоей матери! Эйдан, уведи ее отсюда! – и, повернувшись к Фаррану, он продолжает: – Так подло, Фион? Ты действительно хочешь застрелить меня, как бешеного пса, точно так же, как Джеймс прикончил того парня? А вы продолжаете поддерживать это безумие. Ник! Пол! – он указывает на Картера и Уолша, которые смотрят на него с окаменевшими лицами. – Сколько еще вы планируете следовать за этой ходячей манией величия? Не слушайте его обещаний! Разве Фион не заверил вас, что привлечет Каллахана к ответственности? Но теперь убийца Джека сидит в вертолете и ждет, когда его доставят в безопасное место.

Картер хмурится, наклоняется к Фаррану и что-то говорит ему, но тот не сводит взгляда с моего отца.

– Ты, должно быть, на стороне Намары и намерен серьезно сразиться со мной, Якоб? – Фарран улыбается и указывает пальцем в мою сторону: – Такой же вспыльчивый, как и обычно. Ты хоть иногда думаешь о собственной дочери? Действительно горишь желанием оставить ее сиротой?

– Выведи Эмму из игры! – возмущается отец и сжимает кулаки.

– Нет. Ошибок прошлого уже не изменить. Но я дал Эмме слово не причинять тебе вреда и буду придерживаться его, – взгляд Фиона блуждает по мне.