Проблема идеального. Субъективная реальность - [114]

М. Поляни стремится выявить глубинные основания подобного «согласия» и с этой целью анализирует чувственные восприятия и потребности живого существа. «Удовлетворение потребностей и восприятия, — пишет М. Поляни, — это изначальные элементы двух типов интеллектуального поведения, которые на высшем и тем не менее неартикулирован-ном, уровне проявляются в двух типах научения: практическом и познавательном» ^{109. «Если восприятие предвосхищает все наше знание о вещах, то удовлетворение потребностей предвосхищает все практические навыки, причем и то, и другое всегда тесно связаны между собой. В своих усилиях удовлетворить наши желания и избежать страданий мы руководствуемся восприятием; и поскольку эти усилия приводят к удовлетворению наших потребностей, это в свою очередь является способом подтверждения того, что определенные вещи обладают свойством удовлетворять наши потребности. Стремление к их удовлетворению является безмолвным исследованием, которое в случае успеха приводит к молчаливому утверждению»110 (курсив наш. —Д. Д).}

Таким образом, «молчаливое утверждение» («молчаливое согласие») выражает фундаментальный фактор биологической самоорганизации (по крайней мере на уровне животных, обладающих развитой психикой). Это способ «подтверждения» адекватности действий, поведения в данных объективных условиях, ибо удовлетворение генетически детерминированных потребностей обеспечивает «сохранение рациональной связности организма как внутри себя, так и с окружающей средой»^{111. Здесь глубинное основание феномена веры, которое сохраняет свое значение и на всех более высоких уровнях веры, обусловливая исторически и актуально, хотя и в неявной форме, «утверждающую» функцию веры. На этом глубинном уровне чрезвычайно высока вероятность «истинности веры», а цена «ошибочной веры» в подавляющем числе случаев — гибель живого существа. Отработанный в ходе биологической эволюции указанный санкционирующий механизм (в форме «молчаливой веры») сохраняет свою действенность в процессе культурно-исторического развития, питая нашу общую, жизненно значимую установку, состоящую в том, говоря словами М. Поляни, что мы «верим в свою способность распознавать объективную реальность» 1. Речь здесь идет о фундаментальном уровне неявной, молчаливой веры, которая вместе с тем существует во множестве разновидностей в качестве неотъемлемого аспекта всякого знания.}

Изложенное выше позволяет сделать краткое заключение. Как и знание, вера (и шире — веровательная модальность, т.е. собственно вера, неверие, сомнение, различные в вероятностном отношении состояния неопределенности) существует не только в явной, но и в неявной форме. «Молчаливая вера» действует, скрыто, проявляется интуитивно или ретроспективно. Поэтому незнание о знании включает незнание о вере, точне-е незнание о веровательной модальности молчаливого знания. Однако это незнание, как и всякое незнание, относительно, ибо, когда такое незнание выявлено, то оно представляет уже некоторое знание, т.е. знание об этом незнании. К рассмотрению такого рода гносеологической ситуации мы и переходим.

3. Знание о незнании. Оно означает наличие проблемы. Обнаруживая свое незнание чего-либо, мы расширяем сферу познавательной деятельности, формируем новый объект и новую цель познания. Здесь особенно ярко проявляются диалектические взаимопереходы понятий знания и незнания: впервые обнаруженное незнание чего-либо есть новое знание и, наоборот, обнаружение неполноты, ограниченности наличного знания в каком-либо конкретном отношении есть новое незнание. Для того чтобы определить и осмыслить от-высших животных, о чем свидетельствуют обширные материалы зоопсихологии (К- Лоренц и др.).

¹Поляни М. Личностное знание. С. 154.

крывшееся нам незнание, надо уточнить наличное знание. Это непременное условие признания проблемы, веры в то, что перед нами реальная проблема, а не псевдопроблема, ибо знание о незнании также может быть ошибочным.

Вера в реальность проблемы — источник творческого процесса. Она рождает состояние эвристической напряженности, стремление решить проблему. Для этого, правда, требуется еще и вера в возможность ее решения, которая выполняет в творческом процессе специфическую функцию. А поскольку решение проблемы — дело конкретной личности, то необходима еще и вера в себя, в свою способность решать и решить проблему. Феномен веры в себя представляет важнейший фактор внутренней организации личности и ее успешной деятельности, но особенно ярко он проявляется в творческом процессе.

Возникновение новой научной проблемы есть открытие, выражающее рост знания. И она большей частью сразу приобретает внеличностные формы существования (в научных текстах, во всевозможных коммуникативных контурах). В такой же форме фиксируются и попытки решения проблемы, и полученные результаты. Причем в текстах, магнитофонных записях и т.п., как правило, отчетливо представлены и интересующие нас веровательные аспекты (вера в реальность проблемы, вера в ее разрешимость, возможные различия степени веры у разных авторов и т.д.). Естественно, однако, что процесс решения проблемы осуществляется в сугубо личностной форме. Поэтому существование веры во внеличност-ных формах, касающееся данной проблемы, предполагает акты распредмечивания и личностной интерпретации.