Проблема идеального. Субъективная реальность - [112]

Это разнообразие форм и разновидностей «принятия» по-разному представлено в указанных выше типах знания. Одно дело — практическое и духовно-практическое знание, где доминируют неотрефлексированные или слабо отрефлекси-рованные формы «принятия» («одобрения», «согласия»), имеющие по преимуществу аксиологический и праксиологический характер, другое дело — теоретическое знание, в котором центральное место занимают хорошо отрефлексирован-ные гносеологические формы «принятия». Эти вопросы, лишь намеченные нами, заслуживают, конечно, гораздо более основательного рассмотрения.

Мы хотим еще раз подчеркнуть, что проблема знания и соответственно веры многомерна и не может быть выстроена в линейном порядке. Поэтому подход к этой проблеме в плане разработки типологии знания должен дополняться другими подходами. Один из них, который, как нам кажется, может быть продуктивным для исследования веры, состоит в рассмотрении знания в плане его отношения к незнанию.

4. СООТНОШЕНИЕ «ЗНАНИЕ — НЕЗНАНИЕ»

И ФЕНОМЕН ВЕРЫ

Поскольку знание ограничивается незнанием, примем в качестве основания логическое противопоставление знания незнанию и наоборот. Такое противопоставление, однако, сразу же обнаруживает свою парадоксальность, ибо, полагая незнание, мы тем самым демонстрируем определенное знание о нем. Но то же самое обнаруживается, хотя и не столь очевидно, когда мы говорим о знании, которое всегда чревато незнанием. На уровне абстрактного соотнесения категорий знания и незнания эта парадоксальность представляет неустранимое диалектическое противоречие, выражающее относительность, вечную историческую ограниченность знания и освоения действительности, хроническую недостаточность человеческого способа укорененности в бытии. Однако в каждом четко выделенном конкретном отношении это противоречие способно разрешаться, раздвигая горизонт нашего знания, а соответственно и незнания (вскрывая новые проблемы и обнажая «пустоты», «провалы» в наличном знании, вновь открывшуюся нашу ограниченность).

Анализ показывает, что всякий субъект одновременно находится в следующих четырех познавательных ситуациях, которые обозначим так: 1) знание о знании; 2) незнание о знании; 3) знание о незнании; 4) незнание о незнании^{101. Рассмотрим кратко каждую из них.}

\.Знание о знании. Этой ситуации мы касались выше, отмечая, что она имеет непосредственное отношение к пониманию природы веры. Всякое знание дано субъекту актуально (в виде текущего «сейчас» субъективного переживания) и диспозиционально (то, что остается за рамками переживаемого в настоящем «содержания»; это, грубо говоря, бывшее и будущее актуальное). Актуальное непрестанно «уходиг» в диспозициональное и «строит» его, а иногда и «перестраивает» (в моменты постижения новых смыслов, переоценки ценностей и т.п.). Диспозициональное же есть источник и регулятор актуального. Знание о знании касается как актуального, так и диспозиционалыюго, хотя и в разной степени и в разных формах (этот вопрос требует специального анализа). Для нас важно подчеркнуть, что знание о знании означает факт рефлексивности присущего субъекту знания. Однако рефлексивность не охватывает всего «содержания» наличного знания, оставляя в данном интервале скрытым, арефлексивным некоторую его «часть». Отношение рефлексивного и арефлексивного во многом аналогично отношению актуального и диспозиционального. Тем не менее, именно рефлексивное, которое нас здесь больше всего интересует, означает отображение наличного, субъективно переживаемого знания, и это отображение несет в себе одновременно ценностное, отношение к нему и фактор активности (действенности, «решительности»). Именно в рамках этого отображения возникает в осознанной форме феномен веры.

Речь идет об осознании наличного знания (в конечном итоге не только актуально переживаемого, но и диспозиционального, которое также отображается в форме текущей субъективной реальности). Это осознание включает различные способы, формы и степени отображения, оценки, «принятия» и действенности наличного знания данного индивидуального субъекта, которые пока весьма далеки от концептуального описания и систематизации. Не вдаваясь в анализ, подчеркнем, что именно эти формы и степени отображения, оценки, оправдания (точнее, «принятия») и действенности как раз и связаны с выяснением природы феномена веры. И в фокусе здесь находится акт «принятия», ибо все остальные существенные свойства феномена веры (выражаемые в содержательном, формальном, функциональном и других планах) так пли иначе зависят от этого решающего акта. Если акт «принятия» («согласия») не наступает, то феномена веры нет. Сам же акт принятия выражается в субъективно представленном отображении наличного «когнитивного содержания» в форме его позитивной оценки, одобрения, чувства соответствия реальности; ему присуща та или иная степень осознания (от ясного и яркого до едва различимого). Это относится ко всему диапазону веровательной модальности — от «принятия» до «непринятия» определенного «когнитивного содержания».

2. Незнание о знании. На первый взгляд не совсем понятно, в каком смысле возможно незнание о знании, если речь идет об одном и том же субъекте (тривиально, что данный субъект может не знать ничего о знании, которым располагает другой субъект, или о знании, наличествующем в культуре). Указанная гносеологическая ситуация, в которой постоянно пребывает всякий субъект, в какой-то мере уже обнаруживалась при рассмотрении знания о знании. Последнее в том или ином отношении всегда неполно, ограниченно. Знание о собственном знании предполагает отображение его границы, а тем самым явно или неявно отображает и наше незнание (как в экстенсивном, так и в интенсивном плане).