Проблема идеального. Субъективная реальность - [116]

Новые проблемы возникают из допроблемной ситуации. Анализ последней — важное условие понимания того, как именно совершается переход к проблемной ситуации. Оставляя в стороне дальнейшее рассмотрение допроблемной ситуации и многочисленных конкретных факторов, способствующих такому переходу, отметим лишь, что между ними просматривается весьма характерная в эпистемологическом смысле промежуточная стадия, которая может быть названа предпроблем-ной ситуацией. Она представляет собой такое состояние, когда субъект впервые выходит за черту полного незнания о незнании, но еще не приобрел достаточно адекватного знания о незнании. Это состояние, так сказать, первичного «беспокойства духа», выражающееся в новой интенции, которая знаменует формирование оригинального объекта наблюдения или размышления. Подобное состояние сопровождается «чувством необычного». острейшими коллизиями веры, сомнения, неверия, стремлением обрести уверенность, что формируется действительно новая проблема, а не псевдопроблема.

В области эмпирического знания предпроблемная ситуация зарождается в связи с наблюдением странных, «непонятных» явлений или необычных, удивительных связей между известными явлениями. Аномальность подобных феноменов обусловлена тем, что они не укладываются в принятые категориальные структуры, привычные формы описания и объяснения, противоречат на первый взгляд известным физическим чаконам, не находят рационального понимания в соответствующей научной дисциплине. На уровне предпроблемной ситуации аномальные феномены еще не имеют убедительной статистики, их систематическое наблюдение еще не налажено или вовсе невозможно из-за спорадического характера их появления; результаты их наблюдений истолковываются противоречиво, оспариваются, подвергаются сомнению научным сообществом.

В формализованных и хорошо математизированных научных дисциплинах предпроблемная ситуация проявляется иными путями и способами. Однако и здесь процесс их развития включает периоды, когда только начавшая формироваться новая проблема не принимается всерьез, встречает жесткую оппозицию и зачисляется многими в разряд псевдопроблем. На этом этапе, естественно, велика роль веры, которая по мере перерастания предпоблемной ситуации в проблемную становится верой в реальность соответствующей проблемы.

Тем не менее предпроблемная ситуация нередко демонстрирует феномен легковерия, как, впрочем, и крайний скепсис, а с другой стороны, и параноидальное упорство, нечувствительное к любым контраргументам, близкое к феномену фанатизма (склонность выдавать желаемое за действительное, легкость и неосновательность образования веровательной установки, ее динамика, слабость или чрезвычайная прочность ее структуры — эти вопросы образуют важный специальный аспект исследования веры).

Предпроблемная ситуация открывает новую область трудно переносимой неопределенности, сулящей небывалые возможности успеха. Это арена страстей и амбиций, пустых надежд и великих прозрений, благодатная почва самообмана и шарлатанства.

Как предпроблемная, так и проблемная ситуации имеют не только гносеологический, но и экзистенциальный характер, что выражает органическую включенность познавательной активности в целостную структуру активности человека и человечества.

Каждый отдельный человек и каждая человеческая общность, вплоть до всего человечества, одновременно находится во всех четырех описанных выше гносеологических ситуациях. Знание о знании, незнание о знании, знание о незнании и незнание о незнании состоят в диалектическом единстве и взаимодействии. Они представляют лишь один из срезов целостной духовно-практической активности, в котором, однако, неизбежно просвечивают экзистенциальная напряженность, стремление к подлинным смыслам и ценностям. И в этой целостности вера составляет фундаментальный регистр «принятия» реальности, фундаментальный способ укоренения в бытии. Вера пронизывает все уровни активности: от санкционирования чувственных образов и схем простейших действий до «принятия» парадигмальных установок, обычаев, нравственных норм, канонов справедливости и красоты, политических и мировоззренческих взглядов и, наконец, религиозных убеждений.

***

В заключение нам хотелось бы привести примечательное высказывание М. Поляни, внесшего важный вклад в критику непомерного «объективизма», принижавшего роль и ответственность познающей личности. Развивая концепцию личностного знания, М. Поляни наиболее основательно сумел раскрыть смысл феномена веры. И хотя в его концепции сохраняются следы логического противостояния понятий веры и знания, он сумел включить гносеологический подход к пониманию веры в целостный социально-исторический контекст. Он хорошо обрисовал источники принижения роли веры, тот «перелом, в результате которого критический разум сделал ставку на одну ю двух присущих ему познавательных способностей и целиком отверг другую... Феномен веры получил статус субъективного проявления, то есть стал рассматриваться, как некое несовершенство, которое не позволяет знанию достичь всеобщности». И М. Поляни продолжает: «Сегодня мы снова должны признать, что вера является источником знания. Неявное согласие, интеллектуальная страстность, владение языком, наследование культуры, взаимное притяжение братьев по разуму — вот те импульсы, которые определяют наше видение природы вещей и на которые мы опираемся, осваивая эти вещи. Никакой интеллект — ни критический, ни оригинальный — не может действовать вне этой системы взаимного общественного доверия»