Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения - [110]
«Мост» через Чебдар, о котором писал В. В. Сапожников.
Мне этого моста застать не удалось, а я там жил спустя полвека. Его снесло давным-давно половодьем. Вообще надо сказать, что высокой водой ежегодно сносит не один такой мост. Достаточно воде подняться выше брёвен моста. Те же, которые построены высоко над водой, как, например, Чёртов мост, стоят очень долго. Я переправлялся по нему в 1959 году. В начале 2000-х он ещё держался, но им уже не пользовались.
Больше полувека прошло с тех пор, как я перебродил горные реки верхом «по крутым перекатам». Многое изменилось. Мне известно, что в местах перегона скота на Чулышмане построены очень надёжные мосты, что проложена автомобильная дорога там, где на коне-то было ехать опасно. Но сколько ещё осталось древних мостов и мостиков, которые до сего времени, надеюсь, служат людям! Сколько бродов! И только ли реки опасны для путешественника в горах?
Осыпи, курумы, крутяки
Любое место конной тропы, которая идёт близко к скалам, может быть опасным прежде всего потому, что сверху падают камни. Даже небольшие могут наделать бед, сорвавшись с высоты. Кто может сказать, когда именно обвалится тот или иной выступ, нависающий над тропой?
В долине Чулышмана есть гигантская скала под названием Иту-кая. В буквальном переводе с алтайского – скала, утёс с узким отверстием, дырами. Один из первых исследователей Горного Алтая, впоследствии профессор Дерптского университета, Александр Андреевич Бунге побывал в этом месте в 1826 году. Было ему тогда всего 23 года, а он уже руководил экспедицией! Вот что он пишет в своём труде «Путешествие по восточной части Алтайских гор», впервые на русском языке полностью изданном только в 1993 году в Новосибирске.
«Кажется, что одна скала, взвалена на другую, и на страшной высоте над испуганным, изумлённым путником висят мощные громады, грозя низвергнуться с сокрушающей силой… В сырую погоду, особенно в сильную грозу, наверху могут отколоться большие камни и скатиться со страшным грохотом, поэтому даже калмыки (алтайцы – Д.Ж.) ездят этой дорогой только в ясные дни.
Из оцепенения меня вывели мои люди, которые объявили, что мы находимся на самом опасном участке пути. Есть две тропы, сказали калмыки, и я должен определить, по какой нам идти. Одна-де ведёт налево в сторону, вверх на скалистую стену, и если мы её выберем, то не должны надеяться выйти из этого узкого прохода до наступления ночи. Я посмотрел туда и не мог представить, как можно там пройти. Другая, говорили они, ведёт направо вниз к реке, потом через скалистые ворота; она очень трудна, но, пожалуй, безопасна, а главное, короче. Я выбрал эту последнюю, хотя и не понимал, как мы здесь пройдём. Совершенно отвесная, даже несколько нависшая, гладкая, скалистая стена спускалась в реку, в которой здесь у берега лежали огромные глыбы. Возле самого берега река была спокойна и неглубока, но посредине она бесновалась у громадных камней, лежащих в воде. Чтобы достигнуть реки, лошади должны прыгать со ступеньки на ступеньку по своего рода каменной лестнице. Эти образованные природой ступени были, само собой разумеется, довольно неудобны, очень высоки и круты. Мы сползли с них, цепляясь за скалы. Внизу сели на коней и проехали немного по дну реки, между лежащими там каменными глыбами, вплотную к скалистой стене, пока не оказались у ворот. Они были образованы двумя прислоненными одна к другой громадными скалами, покоящимися на третьей, лежащей под водой, и таким образом получился тёмный проход, достаточно высокий, чтобы всадник, пригнувшись, мог с трудом проехать, и такой ширины, что тяжело груженная лошадь с обеих сторон задевает вьюками скалистые стены. Этот проход делает поворот, и внутри его почти совсем темно, хотя он не длиннее пяти-шести сажен. Мы по одному направились в него, хотя при этом не было никакой действительной опасности, зато мнимая была так велика, что мои люди вначале отказались следовать за калмыками и двинулись лишь после того, как я поехал впереди. И я верю, что нелегко без страха в первый раз проделывать этот путь. Даже на обратной дороге, когда мы приблизились к этому месту, моя, обычно разговорчивая и любившая попеть, свита стала тихой и серьёзной. И это люди, которые бывали отважны и выдержанны!»
Фото слева – из книги В. В. Сапожникова «Пути по Русскому Алтаю» (Томск, 1912 г.), а фото справа – из Интернета, сделанное почти с той же самой точки, что и фото из книги В. В. Сапожникова. Теперь у скалы Иту-кая проходит автомобильная дорога.
Это очень известное место, упоминаемое всеми, кто когда-либо проезжал тут хоть однажды. Через 130 с лишним лет после А. А. Бунге туда занесло и меня. Однако тоннеля в Иту-кае уже не было. Плиты каменные обрушились, и скала весом в сотни тысяч тонн висела прямо над тропой, а кони шли под ней по воде. В большую воду здесь пройти было нельзя. Однако ещё В. И. Верещагин в 1909 году и В. В. Сапожников в 1912 году упоминали о туннеле в этой знаменитой скале. С. С. Туров, известнейший русский зоолог, проезжавший с экспедицией под ней в 1935 году, о туннеле ничего не пишет. Когда же он разрушился? Об этом, конечно, знали алтайцы, но мне и не пришло в голову спросить. Я ведь ничего не знал о прошлом этой скалы. А вот когда обрушится она, а когда-то она должна же обрушиться, не скажет никто. Теперь здесь проходит автомобильная дорога.
