Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения - [112]

Конечно, многие из читателей придут к тому заключению, что все попавшие в пути под буран непременно гибнут и отправляются к праотцам, в мир теней!.. Нет, это было бы слишком жестоко и несправедливо со стороны неба. Нет, оно, посылая человеку такое страшное испытание, даёт ему и ту силу противодействия, которая заключается в разуме, соображении и находчивости…

И действительно, по этому данному Богом дару, даже в самые свирепые бураны многие не только едущие в экипажах, но и пешие путники, не желая знакомиться с новым миром духов, сохраняют свою жизнь различными способами. Так, напр., едущие в экипажах, видя невозможность подвигаться далее, тотчас останавливаются, выпрягают лошадей и, настёгивая их, отпускают на свободу; потом поднимают оглобли кверху и затем уже, размявшись работой, залезают в экипажи – возки или повозки – и плотно закупориваются со всех сторон. Если же экипаж некрытый, напр. кошева или простые пошевни, путники выбирают лишние вещи, опрокидывают сани кверху полозьями, поднимают оглобли и забиваются под образовавшийся из экипажа шатёр. По большей части отпущенные на волю нарочно в хомутах лошади выбиваются по присущему им инстинкту, или, вернее, своему особому соображению, в жилые места и этим дают знать жителям, о случившейся беде. По большей части лошади убегаютобратно в свои деревни; если же следующая станция или жильё ближе, а буран попутный, они бегут туда, и это ясно доказывает их соображение.

Сибиряки в таких случаях народ бывалый и практичный, они тотчас и сообразят, откуда и чьи лошади, и при первой возможности дают знать подлежащей власти; а она, собрав народ и лошадей, немедленно отправляется на розыски, – конечно, если это возможно, – и по поднятым оглоблям находят живых или мёртвых путников.

Бывали примеры, что спасающиеся таким образом люди сидели по три и по четыре дня под снегом; в 1870 годах ехала по вызову в Ридерский рудник акушерка, которая попала под страшный буран, просидела на возке четыре дня одна-одинёшенька. Её нашли после продолжительного бурана живою. Питалась она пряниками, которые везла в гостинцы, и всё-таки была спасена розыскными партиями сметливых сибиряков. В таких случаях хуже всего сбиться с дороги и попасть куда-либо в сторону, а тем более на края оврага или крутые берега рек. Тут история плохая: несчастные путники улетают в такие снежные трущобы с лошадьми и повозками, что их не спасут никакие оглобли, и только всесильная весна откроет погибших. Вот почему в Сибири дороги те лошади, которые следят дорогу и, чувствуя, её под ногами, ни за что не собьются с пути. Бывают даже такие, которые, бегая на выносе, следят не только ногами, но и нюхают, как собаки…

Тут кстати будет сказать, что в буранных местностях во время сильных буранов и в особенности ночью нередко звонят в церковные или набатные колокола мерными редкими ударами, чтоб заблудившиеся путники, слыша эти звуки, могли хоть сколько-нибудь ориентироваться и попадать на спасительное направление к жилому месту. Бывает, что на видных и известных пунктах зажигают смоляные бочки, которые тоже, как спасительные маяки, направляют несчастных путников. Но всё это полезно только на недалёком расстоянии; однако и эта мера спасла уже многих людей, которые блудили в бураны около самых своих селений, а вместо ворот заезжали оглоблями в окна».

Болота, буреломы

Равнинные места для неопытного путешественника могут быть и летом непреодолимыми из-за болот, бурелома и даже брошенных лесосек с невывезенными гниющими деревьями. На севере я с такими сталкивался.

На топографических картах болота обозначаются как непроходимые, доступные для пешего и позволяющие проехать колёсному транспорту. Деление это достаточно условно. Человек, знающий переход или просто умеющий отыскать его, пройдёт по самым гиблым местам, а неопытный завязнет, только ступив на закрайки.

Опаснее всего болото, образовавшееся в результате длительного заболачивании озёр, стариц. Они зарастают мхами и другой болотной растительностью, в результате чего образуется всем известная сплавина. Она, чем дальше от берега, тем «моложе» и тоньше. Есть реальная опасность, что сплавина прорвётся под ногой идущего, а под ней – глубина, ил. Выбраться в одиночку очень трудно. Если, как говорится, приспичило идти по такому ненадёжному месту, чтобы, к примеру, достать сбитую утку, то надо взять в руки крепкий шест, а не надеяться на русское «авось, выдержит сплавина, авось, не провалюсь». Если всё же кто-то провалился, то подбираться к нему следует по нарубленным и накиданным крепким стволикам деревьев. Благо, их по закраинам болота всегда достаточно. Болота сплавинного типа можно определить по ясно выраженному берегу. Он всегда выше уровня болота. А если есть твёрдый берег, то лучше обойти болото по нему, затратив, может быть, и полдня на это, чем хлюпать по прогибающейся под тобой трясине. Это и тяжело, и утомительно, и опасно.

Болото, образовавшееся в результате заболачивания леса или какой-нибудь обширной низины, конечно, менее опасно. Однако, как пишет С. В. Обручев, «и в них можно провалиться очень глубоко