Призвание: маленькое приключение Майки - [6]
Теперь и Майка разобрала низкое мерное гудение — казалось, где-то под землей побежала волна.
— Хм-м-м, — гудели камни у озера.
— Не жди — и я к тебе вернусь, — вознесся к серому небу тонкий голос. — Совсем меня не жди.
Камни гудели на разные лады, а камень-голыш, о который Майка едва не споткнулась, неспешно утопал в озере.
— Хм-м-м.
С последними словами камень-голыш скрылся в озере без остатка. Оно приняло каменного старца, ни разу не взволновавшись. Погудев еще немного, камни стихли.
— Ушел, — после почтительной паузы произнес извилистый камень.
Майка представила, как сама вязнет в перламутровом озере, и едва не задохнулась от ужаса.
— Вам не страшно? Вот так… уходить?
— Зачем бояться того, что придет?
— Вы нарушаете покой! — пророкотал кто-то из старцев.
В саду уходящих камней вновь стеной встала тишина.
Здесь, в пустыне, к высокому небу прилагалось озеро, а к озеру был песок, а к песку — камни, которые тянулись к озеру, и в этом был особенный круговорот, где все иное, неживое, и, тем не менее, все — на своем месте.
Живой девочке нечего здесь было делать.
Майка похлопала себя по карманам, проверяя на месте ли жужики, и зашагала подальше от каменной россыпи.
«Иногда, чтобы знать куда идти, надо всего лишь бросить камень», — подумала девочка хорошую мысль.
— Не ищи легких путей, ищи правильные, — прогудел кто-то.
Может быть, это был всего лишь ветер…
Зюзя
Небо над головой наливалось синью, а песок под ногами наоборот утрачивал свою яркость: жемчужно-переливчатая серость на глазах линяла до пепельной белизны, будто кто-то потихоньку выключал подземный свет, и в этом было что-то правильное.
— Если где-то очень полно, значит, где-то очень пусто, — сказала Майка. — Одно без другого не бывает.
— А суслики без хомяков бывают?
На песчаном холме торчал грязновато-бурый столбик. С девочкой заговорил облезлый суслик.
— Бывают, наверное, — запросто вступила в беседу Майка.
— Тогда почему вы все время нас вместе ставите? — он скатился вниз по бархану. — Как не взглянешь, так непременно мы помещаемся рядом с этими толстыми хомяками? Чего ради?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю, — сказал суслик, очутившись рядом. — Приветики!
Оказалось, что пустынное существо не достает Майке и до колена. Суслик был сухим, крошечным, но совершенно не таким, чтобы его хотелось взять на руки и побаюкать.
— Приветики, — также сварливо у Майки не получилось. Скорее, растерянно.
— Ты куда прешь?
— Я иду, — поправила его Майка.
— Я и говорю, прешь. Вот будешь там, — он махнул лапкой в сторону, — скажи-ка, чтобы прекратили наше доброе имя трепать. Зачем они там все время помещают сусликов вместе с хомяками, будто мы не отдельно проживаем, а ведем с ними совместное хозяйство?
Майка не ответила. Она не знала, что сказать.
— Живешь себе свою жизнь, — ворчал суслик дальше. — Стараешься, из сил, можно сказать, выбиваешься, а тут тебе здрасте-пожалте: мы не сами по себе, а с жирюгами в паре. Где правда? Нет, правды, а есть только разгильдяйство и плювание в животные права.
— Да скажите же толком, в чем дело? — не стерпела Майка.
— В том и дело, что дела никакого нет. Гадкие вы, придумали себе, что суслики должны обязательно с хомяками дружить, а в том ваш произвол и чистосердечное плювание. Скажи, громадина, зачем вот нам, пустынным сусликам-зюзям, дружить с какими-то пухляками, которые все время обманывают и выставляют? Как это по-вашему называется?
— Я не знаю.
— А я знаю. Вы зовете свой обман «мультфильм», и показываете друг другу, как гордые суслики кланяются пустяшным хомякам. Пфи! — суслик-зюзя обиженно затряс лапками. — Где такое видано, чтобы мы кому-то там уступали?! Тем более хомякам излишним, которые и живут-то далеко от наших поселений и дел к нам никаких не имеют. Вот скажи, громадина, зачем?
Тут, наконец, дошло и до Майки. Пустынный суслик обижался на мультики, в которых его лучшим другом назывался хомяк! Девочка рассмеялась: и правда, зачем?
— Зачем из-за таких глупостей волноваться? Мало ли что показывают в мультфильмах?!
— Мне непонятна ваша позиция, — насупился суслик; глазки-пуговички еще больше почернели. — Под угрозой наше доброе имя, а вам глупости. Вас как звать?
— Майка.
— Вот, например, водится где-то там другая такая Майка, которая ведет себя против правил. Трясется там, как осиновый лист, за тридесять центнеров годовых зерен, а по ней считают, что все майки, какие есть на целом свете, на самом деле не майки, а трусы позорные, забывшие свое место. Как бы тебе тогда было?
— Плохо, наверное, — поразмыслив, признала девочка.
— И нам плохо, — глазки-пуговки стали еще черней. — Приманили вы там нашего брата разными благами, а он стал в мультфильмах семейное имя зазря порочить. Разве можно так? Я бы на его месте не позволил себе такую вольность.
— Вы хотите на его место?
— Я? Зюзя Тридцать Второй? — взвизгнул суслик. — За тридесять центнеров годовых зерен? За кого вы меня принимаете? — он обиделся. — Я ж вам не Зюзя Шестнадцатый! У меня другой номер и честь другая! В два раза больше! Шестьдесят и ни единым зерном меньше!
«Любовь во время карантина» – сборник добрых, теплых, лиричных и вдохновляющих рассказов современных русскоязычных авторов, в котором слово «карантин» перестает быть синонимом тревоги и беспокойства. Здесь собраны двадцать историй о любви и ее переосмыслении на фоне пандемии: любви к себе и близким, любви романтической и дружеской.
Не рекомендуется малым детям. Подросткам употреблять только под наблюдением взрослых. Не принимать все вышеописанное всерьез, также как и все, что еще будет описано.
«…и просто богиня» – парадигма историй писателя и журналиста Константина Кропоткина, в которых он живописует судьбы женщин, тех, что встречались ему на протяжении многих лет в разных уголках планеты. Эти женщины – его подруги, соседки, учителя, одноклассницы и однокурсницы, сотрудницы и начальницы. Они чьи-то матери, жены, любовницы, сестры, дочери. Одни невероятно привлекательны, другие откровенно некрасивы. Одинокие и замужние, имеющие одного или нескольких любовников. Знакомые или случайно встреченные однажды.
После десятилетнего шатания по Европе в Москву, к друзьям Илье и Кириллу возвращается Марк, вечно молодой кокетливый мужчина, с которым они делили квартиру в конце 1990-х. Так заканчивается спокойная жизнь этой обыкновенной пары. Криминальное продолжение высокодуховного интернет-хита «Содом и умора».
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.