Призвание: маленькое приключение Майки - [27]

— Оп-ля!

Толстый и тонкий

На окне занимались акробатикой.

Толстый человек с длинными усами и в полосатом трико сидел на подоконнике, сложив ноги по-турецки, а его лысая голова была покрыта ладонью тонкого человека. Ряженый в такое же полосатое трико, тот вверх тормашками стоял на голове толстого, тряс длинными черными волосами и смешно дрыгал ногами, обутыми в большие остроносые ботинки.

Толстый и тонкий. С усами и без. Белый и черный. «Клоуны», — сообразила девочка.

Толстый, приветствуя, кивнул. Не удержавшись, тонкий повалился на пол, но тут же вскочил — упругий и легкий, как мячик. На лице тонкого была нарисована улыбка, а в руке возник букет пластмассовых цветов.

— Позвольте произвести на вас впечатление, — склонился он в учтивом поклоне.

— Не позволю, — рыкнул Толстый. Он соскочил с подоконника и протянул Майке ладонь, похожую на лопату.

— Вас тут не было! Теперь моя очередь! — заверещал Тонкий, приваливаясь к Толстому.

Он силился оттолкнуть своего приятеля, упирался, пыжился, но тот стоял, как скала.

— Как вам наша богадельня? — спросил Толстый.

— Очень мило, — ответила Майка, сдерживая смех.

Тонкий попробовал укусить Толстого за бок и в шутовском горе схватился за челюсть, будто переломал себе все зубы.

— Сегодня чудесная погода, не правда ли? — Толстый продолжал светскую беседу.

— Еще бы! — пискнул Тонкий, упираясь полосатой спиной в бок Толстого и суча тощими ножками, — «Справедливость» упала! С дуба рухнула, а дуб дуба дал. Сдох. А на нем дубина. Висит и болтает.

— Да, очень хороший выдался денек, — сказала девочка, стараясь не обращать внимания на говорливого Тонкого. — Солнечный, тихий такой.

— Как раз для судьбоносных решений, вам не кажется? — спросил Толстый.

Тонкий, так и не сумев привлечь к себе внимание, пнул приятеля по ноге. Ласково глядя на Майку, Толстый схватил Тонкого за шкирку и, держа его на вытянутой руке, осведомился:

— Сегодня бал намечается, вы придете?

— Приходите, не пожалеете, такие будут чудеса, — задушенным голосом сообщил Тонкий, дрыгая в воздухе тощими ногами. — Скакать там будут. Творить чу…

— Придет-придет, — перебил его Никифор. — Нам пора, — и увел Майку.

— Это была моя бальная дама! — запищал вслед Тонкий. — Отдай! Сатрап! Тебя я ненавижу!

Толстый тоже прорычал что-то.

— Не обращай внимания, — посоветовал провожатый. — Наши штатные Задирики — ужасные шалопаи. Они кого угодно настроят на лучшее. Ты бы видела, как они разыгрывают сцену «Гувернантка и пудель», — Никифор покатился со смеху.

Глядя на него, захихикала и Майка.

«Виды»

Взрослый и девочка очутились перед большим стендом на стене.

Он назывался: «Виды».

Под названием, на равном расстоянии друг от друга были крупно написаны буквы:

И Р Д В Т П

Белое пространство под каждой буквой было утыкано шелковыми флажками шести цветов: голубыми, серыми, изумрудно-зелеными, розовыми, желтыми и белыми.

На них стояли цифры — от нуля до пяти.

«Оценки», — предположила школьница, но тут же усомнилась: оценку «ноль» она еще никогда не получала.

«Наверное, „ноль“ — совсем из ряда вон выходящее», — решила она, чтоб хоть что-то решить и поскорей перейти к буквам.

С ними было посложнее.

ИРДВТП

Что бы это значило?

«ИРоДаВТоП? ИРоДоВТиП? — гадала Майка. — Глупость какая-то…».

Из стаканчика, прикрепленного к низу стенда, Никифор выудил белый флажок с цифрой «0» и воткнул его под буквой «И». Фигура под ней приобрела законченный вид: последний флажок увенчал собой шестицветный треугольник — теперь казалось, что на голубой волне качается кораблик с жемчужно-серыми бортами, зелеными украшениями, розово-желтым парусом и беленьким флажком-впередсмотрящим.

— Отличились, — заметил Никифор, любуясь картинкой.

— Чем отличились?

— Ударностью. Обнулили некруглую величину. Нашли, донесли, призвали, — ответил он что-то невразумительное.

Уходя, Майка успела заметить, что флажки заполняли собой контуры геометрических фигур:

И — треугольник,

Р — круг,

Д — параллелепипед,

В — пятиконечная звезда,

Т — многоугольник, похожий на экзотический цветок.

…Только последняя буква — «П» — никакого геометрического контура не имела.

А флажок на ней был всего один — заметно больше остальных, на вид он был совсем старенький, будто его поместили сюда в незапамятные времена. Вместо цифры на белом поле был нарисован глаз в желтом треугольнике.

Настоящий ребус.

«Вот вечно так, — сожалела девочка, следуя за Никифором. — Стоит приметить что-нибудь интересное, так сразу, „нельзя-маленькая“. Как про вундеркиндеров рассказывать, так она большая, а как раскрывать тайные тайны, так сразу маленькая. Да, какая же она маленькая? Уж почти состарилась вся. Целых десять лет! Вон за десять лет страны пополам ломаются и нарождаются новые, а тут все одно, да потому».

— Все выше, выше и выше, — пропел Никифор.

Они подошли к подножию лестницы, которая выглядела в точности, как у Майки в гимназии — не хуже и не лучше: ступеньки каменные, а перила толстые, деревянные — на таких кататься удобно.

Пифагоровы штаны

— Странно, мир называется «детским», а детей нет, — сказала Майка, поднимаясь вверх по лестнице.

— Да, — со вздохом признал Никифор. — В нашем «Детском мире» ребятишек наперечет. Мы пускаем их сюда только по особым, исключительным случаям. Что будет, если пальцы в розетку сунуть?