Призрак острова - [36]

— В полицию?

— Ты взял ручку Магнуса, — сказала я со злобой.

Он нащупал что-то в кармане спортивных брюк Гуннара.

— Эта ручка?

Он подошел ближе, вытягивая перед собой руку.

— Почему тебя это так напугало? Ты вся дрожишь.

Я выхватила ручку.

— Потому что я не думала, что ты окажешься лгуном и вором, и я хочу знать, чего еще от тебя можно ожидать.

— Нет-нет, Виктория. Я не крал эту ручку. Я не знал, что она такая ценная, а взял ее просто на время, чтобы начертить карту, понимаешь?

Он развернул кусок бумаги и протянул мне.

— Мне было не совсем удобно в той комнате, и поэтому я решил вернуться в свой лагерь. Я специально для тебя нарисовал эту карту, чтобы, если понадобится, ты могла найти меня, и я смог бы отплатить тебе чем-то за твою доброту.

Я перевела взгляд с его лица на карту, а потом снова посмотрела на него. Синяки под глазами говорили о бессонно проведенной ночи.

— Ты должна поверить мне, Виктория, — сказал он мягким голосом. — Я не лгун и не вор.

— Тогда объясни, какого черта ты делаешь здесь? — спросила я, стараясь контролировать свой голос. И когда он открыл рот, я сказала:

— Только не говори мне эту чушь, что ты не можешь мне рассказать. Я совершенно обыкновенный человек, и у меня нет высокопоставленных друзей, кому я могла бы все передать, и если ты уверяешь меня, что не нарушал закона, тогда что особенно изменится, если ты расскажешь мне правду?

Он опустил голову.

— Прости меня, Виктория. Возможно, уже совсем скоро ты поймешь, но я…

— Просто скажи, от кого ты скрываешься?

Видар засучил рукава и выставил локти, жестикулируя, как восьмилетний мальчишка. На внутренней стороне левой руки я заметила длинный шрам, а на правом запястье — следы от кнута.

— От моего отца, — прошептал он, — ни в коем случае он не должен узнать, где я.

— Твой отец? Ты боишься своего отца?

Он резко выпрямился.

— Нет, конечно же, нет. Не за себя. Я боюсь того, что он может сделать… с теми, кого я люблю. — Он провел рукой по своим длинным волосам. — Он очень влиятельный человек.

Подозрительно. Кто его отец? Глава всемирной корпорации? Миллиардер? Разве в Норвегии есть королевская семья? Я раньше не встречала мужчин, похожих на Видара: несмотря на привилегированное окружение, они хотели избежать участи своих семей, не повторить их судеб. Это я могла понять.

— Звучит так, будто он может все, — сказала я.

Видар грустно улыбнулся.

— Да, он может.

— Он действительно может навредить людям, которых ты любишь, чтобы наказать тебя?

— Да, может. — Теперь глаза Видара сделались тусклыми, и он отвел их в сторону. — Он уже сделал это.

— Просто потому что так ему вздумалось?

— Нет, по своим причинам.

— Так что же он сделал?

Засунув руки в карманы, он покачал головой.

— Ты бы не поверила, если бы я рассказал тебе.

Я почувствовала внутри легкий холодок.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — я переменила тему разговора, — там еще осталось на сковородке.

— Я бы не отказался, — произнес он в нерешительности. — Последние дни я ел только хлеб с сыром.

— Как и я. Подожди здесь.

Когда я вернулась с тарелкой, он сидел на противоположном конце стола. Я предложила ему китайские палочки, которыми сама ела, и он очень внимательно стал рассматривать их.

— О, извини, ты никогда не пользуешься палочками?

— Нет.

— Тогда я тебе дам нож и вилку.

— Ложку, пожалуйста, — крикнул он мне вслед.

Я села за стол вместе с ним и наблюдала, как он ест. Интересно, все члены скандинавской королевской семьи так орудуют ложкой?

Он поднял на меня глаза.

— Почему ты ела только хлеб и сыр?

— На самом деле по твоей вине.

— По моей вине?

— Ну, не совсем. Ты видишь, что я здесь совсем одна. Обычно нас здесь восемь человек, но сейчас в Швейцарии проходит Всемирная метеорологическая конференция, и я вынуждена одна следить за станцией. Мне было страшно, и я пряталась в своей комнате. Из леса доносились какие-то странные звуки, возможно, это был ты. А еще снились такие страшные сны.

— Ты же понимаешь, что в твоих ночных кошмарах я не виноват?

— Это конечно. Знаешь, у меня бессонница. Я часто не могу заснуть, а когда сильно переутомляюсь, то, может быть, мне и видятся разные вещи.

Он не встречался со мной взглядом и сосредоточился на еде.

— А что это за вещи? Что тебе снится?

— Ведьма, — сказала я. — Хотя я знаю, что ее не существует, но такое ощущение, что она и правда есть.

Он аккуратно положил ложку, подставил руки под подбородок и внимательно посмотрел на меня:

— Продолжай, расскажи мне об этой ведьме.

— Я была парализована, а она вошла и села мне на грудь. Откуда-то я знала, что она хочет задушить меня.

Неестественный страх снова охватил меня, хотя был день, и я была не одна. Мурашки, как гусиная кожа, покрыли мои руки.

— А потом еще приходил Скрипи, — сказала я, — стараясь говорить твердым голосом. — Человечек с соломенными волосами, который предостерегал меня от водяного.

— А ты боишься водяного, — сделал он вывод.

— Да я не верю во все это, а ты?

— А я верю, что герои рассказываемых историй могут оживать и, возможно, в каждой легенде есть правда, взятая из жизни. И если это так, то надо быть очень осмотрительной, особенно в тех местах, где водится водяной. — Едва заметная улыбка коснулась уголков его рта, и я не могла определить, насколько серьезно он говорит. — Расскажи мне еще раз тот сон, когда тебе снился человек… ты назвала его Скрипи?