Притворщица Вдова - [69]

– Пишите! – приказал он. – Мы заключим с вами договор. Вы займете у меня восемьсот фунтов и обязуетесь их отдать по первому требованию.

– Что?!

– Никаких требований не будет. Пока вы будете молчать о своей связи с семьей Леонард. Это единственное условие, при котором вы можете хоть когда-нибудь получить эти деньги обратно. У вас одна минута на размышление.

Стальные серые глаза смотрели спокойно в черные и злые. Выражение лица графа было невозмутимым. Не обращая внимания на гнев, горе и отчаяние ирландца, он смотрел, однако, на его шрам, который отчетливо выделялся на левой щеке.

Тридцать секунд напряженного молчания – и Брендан Райан, сжав челюсти, сел за стол, взял перо и бумагу.

Никто бы не мог сказать, увидев лорда Тиндейла, принимающего у себя гостей этим вечером, что его день начался чуть ли не с рассвета и уже к полудню он успел распутать преступление с похищением, выгнать похитителя из страны и объединить снова в одну семью родственников, разлученных более чем на четверть века. Время после обеда он провел тоже очень активно, хотя не в такой драматической манере. Он устроил у себя прием в честь сэра Роберта. Также он провел трудные переговоры с матерью Филиппа. Он убедил ее в том, что изменить она уже ничего не может.

Конечно, Горация определила его поведение словами – «вся эта грустная история…». Он возразил, что с самого начала хотел повеселиться.

Наконец он убедил ее, сказав, что Роберт Уиксфорд предоставит своим племянницам финансовую поддержку. Горация согласилась сопровождать своего сына на Парк-Лэйн этим вечером. После такой утомительной дискуссии все разговоры его повара о том, как достать свежего лосося для приготовления соуса, были просто детской забавой. Ничто не могло повлиять на хорошее настроение графа, даже случай с лакеем, который горячим утюгом испортил его любимую рубашку. Десять минут потребовалось, чтобы бедняга Джимсон успокоился и снова занялся гардеробом своего хозяина.

Вечером граф, довольный и спокойный, встречал как положено своих гостей, которых было на этот раз всего пятеро. Последними прибыли Чарити и Пруденс. Чарити сразу извинилась за опоздание, хотя Кентон едва ли слышал то, что она говорила.

– Вы прекрасны! – воскликнул он.

Кентон взял ее за руку и посмотрел в ее янтарные глаза – не такие спокойные и холодные, как обычно.

Чарити пробормотала что-то приличествующее случаю и быстро посмотрела на Пруденс, которая пришла ей в этот раз на помощь.

– Это я должна извиниться за опоздание, сэр. Последние две недели мы с Лили трудились над этим платьем для Чарити, чтобы сделать ей сюрприз. И хотя она очень смущалась…

– Упрямилась!

– Нет, смущалась, – повторила Пруденс. – Но мы ее уговорили. И Лили сделала ей модную прическу специально для этого платья. Вот почему мы опоздали. Я прошу меня простить, – закончила она, глядя на него широко открытыми невинными глазами.

Он рассмеялся и слегка ущипнул ее за подбородок.

– Ваше рукоделие заслуживает самых высших похвал, лисичка, – сказал он и посмотрел восхищенно на Чарити.

Ее рыжие волосы были зачесаны наверх, а над ушами у нее было множество кудряшек, блестевших в пламени свечей богатейшими оттенками. Золотая лента, расшитая алмазами, украшала эти кудри, хорошо сочетаясь с золотым платьем.

Впервые за все время их знакомства на ней было такое платье, которое плотно прилегало к телу и подчеркивало все ее прелести. Смелое декольте обнажало гладкие плечи и красивую грудь. Хотя у нее на шее не было никаких украшений, но зато в ушах поблескивали золотые филигранные сережки.

– Вот это действительно преображение! – раздался голос миссис Марш.

Начались обычные приветствия, и сестры заняли свои места среди гостей.

Сэр Роберт смог очаровать миссис Марш, и вечеринка плавно перешла в ужин.

Все были довольны, особенно Пруденс, которая побаивалась еще величественную мамашу своего возлюбленного. Они с удовольствием поужинали. Омары были великолепны, как и филе с грибами.

Глаза Чарити загорелись при виде клубники, превращенной искусным поваром в соблазнительное блюдо.

Беседа за столом была легкая и непринужденная. Чарити говорила вообще мало, зато Пруденс от счастья болтала без умолку.

Затем сэр Роберт сделал заявление. Он поднял бокал за будущий брак его младшей племянницы и Филиппа Марша, сообщив также, что намерен увезти племянниц с собой в Сомерсет, где они останутся до самой свадьбы, то есть до сентября. Это был тяжелый удар для графа, и он быстро посмотрел на Чарити. Она, казалось, не заметила его взгляда, потому что сама смотрела не отрываясь на своего дядю.

Учитывая малочисленность компании, граф предложил мужчинам не уединяться для традиционных нескольких минут портвейна и политики. Джентльмены это одобрили, а леди тем более обрадовались, потому что еще чувствовали себя немного скованно в присутствии друг друга.

Все прошли в салон. Филипп и Пруденс вместе с сэром Робертом стали убеждать миссис Марш поехать в имение Уиксфордов. Неожиданно Кентон заявил, что хотел бы показать Чарити портрет его матери, который висит в библиотеке.

Чарити удивилась и посмотрела на остальных, но те были заняты разговором об орхидеях сэра Джефри. Только миссис Марш бросила на своего кузена один насмешливый взгляд и снова стала слушать внимательно сэра Роберта.