Присоединение Марийского края к Русскому государству - [65]
В целом, по выражению М.Г. Худякова, этот проект «сводился к установлению личной унии между государствами»[720]. Перед Москвой появилась реальная возможность без войны, без громадных человеческих жертв и материальных расходов завладеть Казанским ханством.
Однако в Казани антирусские настроения были слишком сильны, вероятно, они росли по мере увеличения давления со стороны Москвы. Как следствие, 9 марта 1552 г. весь план мирного присоединения ханства к России рухнул в одночасье. Князья Ислам, Кибяк и мурза Аликей Нарыков (вплоть до этого времени они находились на русской службе), опередив назначенного на должность наместника С.И. Микулинского, въехали в город, заперли за собой ворота и сообщили казанцам, что русские собираются всех их перебить. Начались переговоры, однако казанцы не поверили в миролюбивые заверения московских воевод, и русским войскам пришлось вернуться в Свияжск[721]. Можно понять опасения казанцев, ибо намечался ввод в их город значительной группировки русских войск, и они прекрасно помнили об активном участии отряда «стрелцов великого князя» в расправах, учиненных Шах-Али за несколько месяцев до этого; разумеется, не могли быть забыты прошлые войны и конфликты. Надо признать, что немаловажную роль здесь сыграла та группа казанских феодалов, которая своими смелыми и решительными действиями сумела остановить процесс вхождения ханства в состав Русского государства, поднять дух своих соотечественников, настроить их на борьбу за свободу и независимость, и самое главное, ей удалось угадать чаяния и умонастроения народных масс[722].
Временное казанское правительство возглавил князь Чапкын Отучев, который раньше жил в России, «служа самодержцу 5 лет»[723], но теперь всецело встал на сторону противников Москвы. Новое правительство, прежде всего, стремилось восстановить союзнические отношения с Ногайской Ордой и Астраханским ханством, пригласить нового хана, вернуть Горную сторону в состав Казанского ханства. В марте 1552 г. «казанцы изменя государю да и в Нагаи послали царя просити, а Горную сторону стали войною приходити, отводити их от государя». Однако появившийся на правом берегу Волги отряд князя Шах-Чуры и мурзы Шамая был разгромлен самими же горными людьми; «воеводы горних пожяловали, а изменников казнили»[724]. Скорее всего, отпор казанцам был оказан потому, что в Свияжске все еще находился Шах-Али, здесь был многочисленный русский гарнизон во главе с С.И. Микулинским. Горные люди, должно быть, расценивали вторжение казанских войск как опасную авантюру, заведомо обреченную на неудачу.
В конце марта 1552 г. Шах-Али был отозван в Касимов, сразу же после его отбытия от свияжского наместника С.И. Микулинского поступило сообщение, что «горние люди волнуются, многие ссылаютца с казанцы, а во всех правды мало чяют, и непослушание в них великое, а по Цывили верхние люди в город Свиягу не ездят и по грехом пришла немочь великая на государевы люди, цынга и язва, многие померли и иные мрут и больны лежят дети боярские и стрельцы и казаки»[725]. Ослабление русского военного присутствия вследствие вспыхнувшей эпидемии, активные наступательные действия казанцев при отсутствии ответных мер со стороны русских, погрязших к тому же в моральном разложении («безсрамно и безстудно блуд съдевающе с младыми юношами…, оскверняюще и растлевающе богом свобоженых пленников ис поганых рук, благообразных жен и добрых девиц»)[726], отъезд Шах-Али, — все это толкало свияжских татар, горных марийцев, чуваш на антимосковские выступления. Безусловно, сказывался и сложный, противоречивый характер присоединения, к которому различные группы местного населения с самого начала относились неоднозначно и неодинаково.
В апреле Иван IV созвал боярскую думу, где решался вопрос о немедленной организации большого похода на Казань[727]. Намечалось предварительно отправить в Свияжск мощное подкрепление с артиллерией, боеприпасами и продовольственными запасами. Однако тревожные вести из Горной стороны заставляли торопиться, и в ходе приготовлений поступило распоряжение «ити наспех бояром князь Александру Борисовичю (Горбатому. — С.С.) и князю Петру Ивановичю (Шуйскому. — С.С.) на Свиягу с теми людми, которые к ним рано собралися». Были отправлены полки к речным переправам на Волге, Каме и Вятке[728]. Отдельный отряд, руководимый воеводами В.П. Борисовым и Ф.М. Нагим, укрепился «в Чебоксарех»[729]. Скорее всего, здесь речь идет о марийско-чувашско-татарском городище (судя по археологическим данным, это было протогородское торгово-ремесленное поселение)[730] на месте будущего русского города Чебоксары.
Однако эти меры не остановили начавшиеся волнения на Горной стороне. Уже после прибытия полков А.Б. Горбатого и П.И. Шуйского в Свияжск к Ивану IV поступило сообщение, «что все изменили горние люди, а сложилися с Казанью. И приходили к Свияжскому городу на стада воеводцкие и детей боярских на заливы, да стада многие поотгонили по грехом. И посылали за ними казаков Олешку Кобызева с товарыщи, и по грехом казанцы казаков побили и убили 70 человек, да пищали поимали, а немочь по грехом не лехчеет, мрут многие люди». Примерно в это же время был перехвачен казанцами и полностью перебит направлявшийся по Каме к Свияжску «по корм» отряд, состоявший из 30 казаков
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.