Присоединение Марийского края к Русскому государству - [21]
Московский великий князь Василий II Васильевич после освобождения из плена стал, по выражению А.А. Зимина, «верным вассалом Улу-Мухаммеда, навел татар на Русь и платил ордынскому царю и наемникам-татарам колоссальные «выходы» и поборы»[184]. Более того, Московское великое княжество попало в данническую зависимость от Казанского ханства. Одновременно осуществлялась территориальная экспансия Казанского ханства в западном и северном направлениях. Юго-западной границей с Русью стала Сура, соответственно, Засурье полностью оказалось под контролем Казани[185]. В течение 1439–1441 гг., судя по Ветлужскому летописцу, марийские и татарские воины уничтожили все русские поселения на территории бывшего Ветлужского кугузства, ветлужскими марийцами стали управлять казанские «наместники» (называются некие Ибраг и мурза Зюдзин; иные известные источники не содержат каких-либо сведений об этих лицах, однако, в контексте протекавших в то время событий, все же нельзя не доверять приведенному сообщению о восстановлении контроля марийцев над Верхней и Средней Ветлугой)[186]. Приблизительно в это же время исчезли русские поселения в бассейне Пижмы (археологические исследования позволили установить верхнюю дату их функционирования — XV в.)[187]. В дальнейшем, согласно «Повести о стране Вятской», «наипаче же с Пижмы реки… черемиса для разорения христиан часто набегающе в волости Котелнича города»[188]. В даннической зависимости от Казанского ханства вскоре оказались Вятская Земля и Пермь Великая[189].
После убийства хана Улу-Мухаммеда в 1445 г., воцарения в Казани Махмутека и перехода его братьев Касыма и Ягупа на московскую службу вернувшийся в начале 1447 г. на московский стол Василий II, согласно неписаному «закону Степи», уже считался свободным от прежних обязательств[190]. Казанский протекторат над Москвой продержался считанные месяцы. Это был настолько короткий и незначительный эпизод, что спустя столетие московские дипломаты с полной уверенностью заявляли: «А в прежних летах того не бывало, чтобы поминки казанскому царю посылывали прежние государи великие князи»[191].
В 50-е гг. XV в. Москве удалось одержать окончательную победу над галичскими сепаратистами, а также подчинить Вятскую Землю и часть Поветлужья[192]. Вскоре, в 1461–1462 гг. русские войска даже вступили в непосредственный вооруженный конфликт с Казанским ханством. В марте 1461 г. войска Василия II начали поход на Казань. Однако во Владимире московского великого князя встретили казанские послы, просившие его заключить с ханом мир. Поход был отменен. В следующем 1462 г. новый великий князь Иван III (1462–1505) направил «на черемису» своих бояр Бориса Кожанова и Бориса Слепого, «а с ними устюжан, вологжан и галечан». Опустошив марийские селения по Вятке и Каме, русская рать отправилась в Великую Пермь. В ответ татарские и марийские войска напали на Устюжский уезд, однако устюжане разгромили казанцев и освободили всех пленных[193]. В результате этих событий, видимо, наступило некоторое затишье между усилившейся Москвой и несколько ослабленной Казанью. На повестку дня встал вопрос об установлении политической зависимости теперь уже Казанского ханства от Русского государства.
Поводом для нового русско-казанского конфликта послужил вопрос о престолонаследии. В середине 60-х гг. XV в. после смерти Махмутека и кратковременного правления Мустафы, а затем Халиля казанским ханом стал сын Махмутека Ибрагим. Часть оппозиционной казанской знати, возглавляемой князем Абдулой-Муэмином, пригласила к себе другого претендента — царевича Касыма, брата Махмутека и вассала великого князя московского. Московский великий князь Иван III решил использовать этот династический спор для подчинения Казани по образцу политических отношений с Касимовским удельным княжеством[194].
Осенью 1467 г. русско-касимовское войско, пройдя по правому берегу Волги, попыталось в районе устья Свияги переправиться на противоположную сторону реки. Как оказалось, в планы казанской знати, причем, возможно, и оппозиционной, не входило установление русского протектората над ханством, поэтому в условиях серьезной внешнеполитической опасности казанцам удалось объединиться и дать отпор русской рати. В ходе своего отступления русские войска столкнулись с враждебными действиями со стороны населения Правобережья Казанского ханства, воинам приходилось постоянно терпеть голод и холод. Военный отряд казанских татар и марийцев сразу же вслед за этим ответил нападением на Галич, однако, без особых успехов. Иван III, видимо, предусмотрел такой ход событий, ибо он «разослал по градом заставы, в Муром и в Новъгород Нижней, на Кострому и в Галичь»[195].
Зимой 1467/68 гг. была предпринята попытка устранить либо, по крайней мере, ослабить союзников Казани — марийцев. С этой целью были организованы два синхронных похода «на черемису». Первая, основная группа, которая состояла преимущественно из отборных войск — «двора князя великого полки» — обрушилась на левобережных марийцев. По словам летописей, «рать великого князя прииде в землю Черемисскую, и многа зла учиниша земли той: люди изсекоша, а иных в плен поведоша, а иных изожгоша; а кони их и всякую животину, чего нелзе с собою имати, то все изсекоша; а что было живота их, то все взяша». Вторая группа, куда входили воины, набранные в муромской и нижегородской землях, «повоеваша горы и бараты» вдоль Волги. Однако даже это не помешало казанцам, включая, скорее всего, и марийских воинов, уже зимой-летом 1468 г. разорить Кичменгу с прилегающими селениями (верховья рек Унжа и Юг), а также костромские волости и дважды кряду — окрестности Мурома
