Пришествие антихриста: Православное учение - [38]

(Лк. 12, 20; Быт. 3, 19).

Что такое наша жизнь на земле?

…

Вот наша жизнь на земле! Здесь нет радости без скорби, нет счастья без бед. И это потому, что земля — это не ад, где слышны лишь вопли отчаяния, но и не рай, где царствует лишь радость и блаженство праведных.

Это училище, где мы воспитываемся для Неба. Весело иногда бывает вспомнить о школьной жизни, выйдя из училища, а всегда ли весело было то время, когда мы там воспитывались? Заботы, труды, огорчения — кто не помнит вас? И кто, живя в училище, не думал и не мечтал: «Ах, скоро ли окончатся мои занятия, скоро ли выйду я на свободу?»

Что такое наша жизнь на земле? Это поприще для беспрестанной войны со врагами, и с какими врагами! Один другого лютее и хитрее! То мир нас преследует с хитростью коварного друга или злобой свирепого врага, то плоть восстает на дух, ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти (Гал. 5, 17), то диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Петр. 5, 8). А пока идет война, тогда не может быть мира. Что такое жизнь на земле? Это путь на нашу Родину, и какой путь! Есть и широкие, и гладкие пути, но не дай Бог вступить и идти этими путями! Они опасны, они ведут в погибель. Нет, не такой путь проложен для христианина от земли на Небо, это путь узкий, тернистый, ибо тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь (Мф. 7, 14). Тут не раз добрый путник вздохнет от сердца, не раз обольется потом и слезами… Что такое наша жизнь на земле? Это море, и какое море! Не тихое и светлое, на которое так приятно смотреть и любоваться, нет, это море грозное и шумное. Это море, на котором маленькой ладье — нашей душе — непрестанно угрожают опасности, то от вихрей страстей, то от стремительных волн клеветы и нападений. И что было бы с ней, если бы у нее не было с собою руля веры и якоря надежды?!

Вот что значит наша жизнь на земле! Рассудите же теперь беспристрастно, о чем мы так безутешно плачем при разлуке с человеком, близким нашему сердцу? О том, что он перестал жить на этом свете… А это значит, что человек отошел от земной суеты, оставил все беды и огорчения, которые для нас еще остаются. Этот странник уже миновал земное поприще, этот воспитанник уже окончил годы учения, этот путник достиг уже берега, он уже проплыл бурное море и вошел в тихую пристань… Почил от суеты, трудов, огорчений. Вот мысль, на которой останавливались при разлуке с близкими многие язычники — люди, не имеющие упования, люди, которые верили и верят, что случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух (Прем. 2, 2, 3). Так верят язычники и по своей вере весело празднуют на курганах родных и друзей. Благодарение Господу, мы не язычники и поэтому, взирая на смерть как на окончание всех бедствий и горестей жизни, с благоговением и радостью можем повторить то, что сказал апостол Иоанн: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними (Откр. 14, 13). Но смерть — это не только конец нашей суетной жизни, она также и начало новой, несравненно лучшей жизни. Смерть есть начало бессмертия, и вот новый для нас источник утешения при разлуке с близкими и родными, источник, из которого и Сам Спаситель почерпнул утешение для Марфы, оплакивавшей смерть брата своего, Лазаря, когда сказал: воскреснет брат твой (Ин. 11, 23). Не будем здесь подробно доказывать истину бессмертия нашей души и воскресения тела, ведь каждый христианин исповедует священный догмат: чаю воскресения мертвых! Для человека, который потерял кого-либо из близких сердцу, большой отрадой может быть убеждение, что человек, которого он оплакивает, не умер, а жив душой, что будет время, когда он воскреснет не только с душой, но и с телом. А эту столь отрадную истину каждый легко может увидеть и в природе видимой, и в собственной душе, и в Слове Божием, и в истории.

Посмотрите на солнце: утром оно, как младенец, появляется на небосклоне, в полдень оно сияет с полной силой, а вечером, как умирающий старец, заходит за горизонт. Но меркнет ли оно в то время, когда наша земля, простившись с ним, покрывается ночным мраком? Нет, конечно, оно светит по-прежнему, только по другую сторону земли. Не ясный ли это образ того, что и наша душа (светильник нашего тела) не гаснет, когда тело, разлучившись с ней, скрывается во мраке могилы, а горит, как и прежде, только на другой стороне — на небе?

Вот и земля проповедует ту же отрадную истину. Весной она является во всей красоте, летом приносит плоды, осенью теряет силы, а зимой, будто саваном умершего, покрывается снегом. Но уничтожается ли внутренняя жизнь земли, когда ее поверхность мертвеет от холода? Нет, конечно, для нее снова наступит весна, и тогда она снова явится во всей красоте, с новыми свежими силами. Это образ того, что и душа, эта жизненная сила человека, не гибнет, когда мертвеет ее бренная оболочка, что и для умершего наступит прекрасная весна воскресения, когда он не только с душой, но и с телом восстанет для новой жизни.