Пришельцы - [59]

    Мы стоим, рты поразинули: что делать - ведь рухнет дед, смерть примет, а в итоге мы виноватые. Ребята за веревкой побежали, за лестницами и такое прочее. Двери в церкви кованые, замок на них величиной с гуся доброго, пока бьем, да ломаем, этот фанатик унылый нам как раз на головы и упадет. А он стоит, язви его, в проеме звонницы, борода белая на ветру веет, руки крестом держит, красная рубаха на нем, плисовая. "Дед! - кричим. - Ты маленько погоди возноситься-то, пусть ветер уймется, не то сдует тебя в реку прямиком - замочишься и простынешь". Молчит, выпучился. Бабы, конечно, стенают на разные голоса, мужики на ведро самогонки поспорили: решится на подвиг, ай нет? Нам повезло - ключ нашли у бывшего псаломщика, подкрались сзади, захомутали дедка, стащили кое-как на землю-то, мужики, которые ведро самогонки проспорили, с претензией к великомученику нашему: что же не сигнул-то, просвистел, дурак старый, на всю степь, а козу драную одну и пригнал только? Варфоломей-то аж в слезы: вознесен бы, вот совсем было вознесен, да кила помешала, кила к земле тянет, гараждане! Так и пошло, в поговорку, можно сказать оборотилось: вознесся бы, да кила к земле тянет. Из жизни самой факт. Богом ты заинтересовался - это хорошо, Федор Федорович. Выходит, в самый корень смотришь. У меня - все.

    Федор Федорович речь председателя выслушал молча, только коробка на его голове тарахтела слышно и часто. Гриша Суходолов вертелся, будто сидел на еже, однако и успел дожевать холодные пельмени. Следователь Ольшанский наконец малость растормозился, ожил и тоже завертелся, пытаясь вставить слово, на попытки его не увенчались успехом.

    - И мы ведь, Федор Федорович, имеем к тебе вопросы, - сказал председатель Ненашев. - Ты располагаешь временем?

    - Не располагаю, - ответил пришелец своим размеренным железным голосом. - Что такое кила?

    - Кила? Я не медик, но килу, конечно, видел. Это - опухоль в паху. Она вырастает, как правило, от надсады и достигает больших размеров, так что к земле действительно тянет. Раньше килу не оперировали, кто ее в глухой деревне резать станет? Да.

    - Я тоже имею вопросы! - Гриша Суходолов поставил на стол локоть, будто прилежный школьник на уроках, вытянул ладошку.

    - Некогда, - ответил пришелец, и очки его сердито блеснули.. - Энергии мало. Я еще приду.

    Председатель Ненашев резко придвинул ближе к пришельцу банку шпрот в масле:

    - Ты бы покушал. Ты библию-то читал?

    - Читал.

    - Ешь шпроты, питательная штука. Вот ты, Федя, у нас беспрестанно спрашиваешь, а нам не отвечаешь, ведь за тобой - сплошная тайна, сплошной интерес: ты же из других миров явился, ты просвещенней нас, выше на нескончаемое количество голов, а эгоист. Мы имеем к тебе великое, понимаешь, любопытство, а ты глух и нем. Почему же так? - Слова свои, полные укоризны и обиды, Ненашев прервал на середине, потому что пришелец Федя сперва окутался красным облаком, потом, как давеча, одетый пузырем, взмыл к потолку и сошел на нет.

Глава пятнадцатая

1

 - Кто это такой? - следователь Ольшанский воздел палец к потолку, потом, отдуваясь, вытер запотевшую шею рукавом рубахи.

    Председатель Ненашев смотрел в темное окно, чуть осветленное дальним фонарем. На дворе прошел дождь-косохлест, и с крыш капало, вода падала, ударяясь о лужи. вода смеялась и шептала. Председатель думал уже о том, что дождь - это хорошо, однако еще лучше будет, если за ночь распогодится и земля в поле подсохнет, если люди будут работать на севе без помех, будут кончать весеннюю кампанию.

    - Так я спрашиваю, кто такой?

    Гриша Суходолов посмотрел на Ольшанского с неудовольствием, сказал:

    - Это - пришелец.

    - С других планет который, что ли?

    - С других галактик.

    - Ты мне лапшу на уши не вешай, я не маленький! - ~ осерчал капитан. - Я при исполнении служебных обязанностей, учти!

    - Учитываю. Ты ж сам все видел, я не намного больше твоего знаю.

    - А он? - Ольшанский кивнул в сторону председателя.

    - Он и того меньше знает, у него - сев. Слушай, Иваныч, я в райцентре люстры видел, ничего такие.

    Завтра поеду, так привезти могу, рублей сорок вроде стоят. Привезти?

    - Так чего мы сидим, надо же действовать! - загомонился следователь и даже привстал, чтобы бежать и оповестить кого надо про все как есть. Намерение Ольшанского на поверку-то было не савсем бескорыстным: с него ведь автоматически снималось дело необычайной запутанности. Это - первое. Потом ведь запросто можно попасть в историю в связи с таким, можно сказать, событием - мирового значения. Это - второе.

    - Федя не даст.

    - Чего это он не даст?

    - А раззванивать по белу свету, что он явился. Не велел.

    - Он нам не указ!

    - Дурак ты, прости еще раз. Видел, как моя заместительница ушлепала отсюда? Видел? Он ее отключил начисто, она про все забыла. И - навсегда. Спит, наверно, теперь и сны приятные видит. Понял? И тебя отключит, остаток твоего мыслительного аппарата порушит еще по неосторожности, куда ты тогда? Ночным сторожем, и то не возьмут по причине неустойчивой психики. Ты шариками-то своими научись шевелить хоть маленько! И потом другое. Кто тебе поверит в натуре, что ты - общался с инопланетянами, какие ты доказательства приведешь в свою пользу? Скажут: напился - и несет несусветицу. Чего доброго, и - в дурдом загребут - для полного выяснения картины. Ты юрист, не известку ворованную на базаре продаешь, ты - на виду, про тебя, поди, в газетах иногда мелким шрифтом пишут - "Следствие ведут знатоки". Соображай в этом свете, какие последствия вызовет твое легкомыслие;