Пришельцы - [60]

    В напористой отповеди! Гриши - Суходолова присутствен вала некоторая доля сермяжной правды, это Ольшанский уловил сразу, но сыщик боялся не огласки, нет, его приводила в легкое содрогание сама мысль о том, что он засмеялся пойти против волк пришельца Феди, обладающего гигантскими возможностями. Следователь почувствовал себя муравьем, дерзнувшим переступить дорогу, например, слону. Что же касается Гришки Суходолова, то речистость его тоже имела корни: он ревновал чужака к Тайне и вообще ко всему, что связано с гостем - из других миров. Если - рассуждать непредвзято, то именно ведь Суходолов, и не кто другой, расшевелил вулкан, дремавши" в недрах горы Монашки, Суходолов, и не кто другой, заимел общение с инопланетным интеллектом. Гриша прятал в самые сокровенные уголки души мечту обзнакомиться накоротке С Фединым экипажем, особо трепетно он дожидался часа воскрешения женщин с Монашки (они там наверняка есть!) и проводить вечера с одной из них, пусть не самой красивой, в беседах тонкого свойства. В душе бухгалтера вызвонилась святая любовь к той, неизвестной. Любовь духовная и родниковой чистоты.

    - Пора, однако, расходиться, товарищи: завтра чуть свет вставать, - сказал Ненашев и зевнул в кулак. Добавил после короткой паузы: - Черт знает, что творится. Вы молчите оба, закусите языки - дальше видно будет.

    - Я ему то же и говорю! - оживился Суходолов. - Молчание - оно золото, особо в данный момент.

    - А как же я? - Ольшанский капризно оттопырил губу и потер глаза рукой. - У меня же спросят, какие результаты дало расследование?

    - А ты ври. Складно ври! - присоветовал бухгалтер. - Врать, что ли, не научился? Когда отчет писать будешь?

    - Да хоть завтра.

    - Я приду с утра, помогу - моя голова покрепче твоей будет. И читаю я больше твоего.

    - Трепло ты, ей-богу!

    - По рукам: завтра часиков в восемь и жди. Следователь ничего не ответил бухгалтеру, он поднялся, взял портфель и вышел, не попрощавшись, он хотел остаться наедине, чтобы обмозговать нерядовую ситуацию. Шел он по улице пьяной походкой и не выбирал дороги.

2

 На следующее утро Олег Степанович Ольшанский имел к самому себе в первую очередь, ну и к Грише Суходолову, если он явится, как обещал, такие вопросы:

    Первое. С помощью какой силы геолог гражданин Ковшов вознесся на глазах изумленной публики, растворился в небе, и не было его на работе без малого двое суток, а вернулся он назад в непотребном виде?

    Второе. Отчего помер в бане и потом воскрес во время похорон, которые, как известно, сопровождал самодеятельный духовой оркестр, поэт и скотник Никина Лямкин?

    Третье. Откуда взялись разнообразные дефицитные товары на складах сельмага? Почему на товарах, даже на седле, стоял Знак качества, стоял также и адрес завода-изготовителя: Атлантида?

    На эти вопросы Ольшанский мог бы, конечно, теперь ответить, но от него требовался не ответ, а преднамеренное сокрытие тайны. И скрыть ее было трудно, почти невозможно, это следователь уяснил для себя с полной очевидностью.

    Гриша Суходолов внимательно прочитал вопросы, сформулированные довольно лаконично в записной книжке синего цвета, и с легкостью заявил:

    - Вывернемся! Самый трудный вопрос насчет Витьки Ковшова. Тут у меня вариант на ходу явился. Внимай. Значит, так. Витька похаживает к разведенке Клавке Царевой, к завмагу. Ну, вот. А Клавка варит бражку, заметь себе, на вишне (у Клавки родня есть, присылает вишню-то), а ее косточки выделяют синильную кислоту. Синильную вроде? А та кислота, синильная вроде, в свою очередь, навевает кошмарные видения. Витька нахлебался этого самодельного питья, ну и накатилось на него. Вот в таком разрезе и наяривай свою объяснительную:

    - Это не объяснительная!

    - Ну, какая разница. Акт, допустим, какая разница. Или у вас версия в ходу. Ну, неважно.

    - Но люди. ж видели?

    - Многие у Клавки вишню берут и тоже брагу варят, у нее цвет хороший, и пьянит она. Вывод напрашивается сам собой: и зритель, очевидец, был тоже в нетрезвом состоянии. Это, конечно, клевета на моих земляков, но что поделаешь - так надо. Так надо!

    - А участковый Голощапов как же?

    - Голощапов смолчит - в интересах вашей фирмы хотя бы. Потом, ведь он мог поддаться коллективному гипнозу. Наука такие случаи в активе имеет, я читал.

    Капитан Ольшанский, округлив щеки, долго выпускал из себя воздух и подвел итог:

    - Балабол ты и есть балабол! За такое, с позволенья сказать, расследование с меня штаны спустят и отправят голым в Африку.

    - При чем тут Африка? А правду писать нельзя, сам понимаешь: Федор-то, он все слышит и все видит, отстранит тебя от дела, и - точка.

    - Как это - отстранит?

    - Уничтожать тебя он не станет, ясно: цивилизация ихняя, судя по некоторым фактам, весьма гуманная, он в твое подсознание вмешается, сам же наблюдал.

    - Наблюдал...

    - Вот в таком разрезе и валяй. Насчет товаров в магазине свое начальство озадачено не меньше тебя, пусть сами ответ ищут, с этой стороны мы подстрахованы крепко. Ну, удачи тебе, я тороплюсь, некогда сегодня, честное благородное слово, а так я бы тебе помог - от чистого сердца.