Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - [4]

Тиберий Гракх

Тиберий Гракх был человеком поистине выдающимся, и запомнился он прежде всего своей смертью. Она, как и смерть Цезаря, приблизила гибель Римской республики: после убийства Гракха Рим на сто лет стал ареной открытых военных действий. Это даже не метафора: почти век сенаторы с пугающей регулярностью закалывали друг друга, зачастую прямо в центре города. Богатейшие и самые могущественные люди Рима становились жертвами настоящей эпидемии вооружённых нападений. В теории, конец ей положила смерть Цезаря, или, возможно, победа Октавиана над Антонием и Клеопатрой в сражении при мысе Акций. На самом деле сенаторы никогда не прекращали попыток расправиться друг с другом; просто эти попытки со временем стали ещё коварнее. До этого мы ещё дойдём, но сперва нужно выяснить, каким образом убийства стали неотъемлемой частью политической жизни Рима. Увы, придётся много говорить о политике, в частности, об аграрных реформах. Это, конечно, ужасно, но мы с этим справимся. Я в нас верю.

С тех самых пор, как римляне изгнали из Италии[5] своего царя (заметьте, его они не убили) и создали прекрасную республику, основанную на принципе разделения властей, они постоянно воевали друг с другом. Началось всё с конфликта патрициев и плебеев, но очень быстро участники противостояния разделились на тех, кто владел землёй, и тех, у кого земли не было, и, в конечном счёте, на оптиматов и популяров. Популяры были политическими популистами и заигрывали с народными массами, надеясь получить голоса за подачки. Оптиматами, то есть буквально «лучшими людьми», называли себя знатные патриции и выскочки, верившие, что простолюдинов ни в коем случае нельзя допускать к управлению государством. Вопрос собственности на землю в Италии волновал всех, потому что в древности именно земля была основным источником дохода. В ту пору все понимали, что земля – это деньги, так же, как сейчас все понимают, что недвижимость в Лондоне, Дублине или Нью-Йорке – это большие деньги. Бедняку хотелось заполучить в собственность участок, чтобы больше не снимать крохотную комнатушку, в которой нельзя было даже нормально помыться. А богатому нужен был простор для огромных виноградников и роскошной жизни вдали от черни.

В пятом веке до н. э. римляне приступили к завоеванию Италии. Бедняки воспринимали каждую победу как возможность предъявить права на часть земли – в конце концов, именно из них состояла римская армия, покорившая соседние народы. К несчастью для бедняков, власть находилась в руках патрициев, которые просто присваивали всю захваченную землю или поступали ещё коварнее: объявляли эту землю «общественной» и сдавали её участки в аренду сами себе по неприлично низким ставкам. Безземельные римляне оставались безземельными, их ряды пополняли и несчастные италийцы, лишившиеся земли по вине этих жестоких римских мерзавцев. Новые владельцы пользовались захваченной землёй, передавали её по наследству своим детям или продавали состоятельным покупателям.

Спустя века «общественная» земля превратилась в наследственные владения патрициев. Они получали её от дедов, оставляли сыновьям и давали в приданое дочерям, для них она была наградой за тяжкие труды, которой они категорически отказывались делиться.

Мы могли бы уже перейти к Тиберию Гракху – эта книга всё-таки не о политике в римской республике – но суть в том, что вопрос собственности на эту землю поднимался в Риме раз за разом, напряжение нарастало, и возник настоящий раскол между римским народом, осуществлявшим власть путём голосования на собраниях, и римским сенатом, уполномоченным издавать постановления. Звучит скучновато, но к 133 году до н. э. напряжение, вызванное спорами о земле, переросло в серьёзные проблемы, ощущавшиеся и в Риме, и в его постоянно расширяющихся владениях. Столице грозил голод: в ней и в её окрестностях аристократы понастроили столько огромных вилл и разбили столько красивых садов, что из-за нехватки земли резко сократилось производство продовольствия. Зависимость Рима от импорта неумолимо росла, и ничего хорошего в этом не было. Под угрозой оказались и римские завоевания, не говоря уже о перспективах дальнейшей экспансии. К 33 году до н. э. Рим покорил Италию, стёр с лица земли Карфаген и основал колонии в Северной Африке. Совсем недавно к республике были присоединены Македония и остальная Греция. Рим вёл экспансионистские войны вот уже целых два века и останавливаться не собирался, а значит, римской армии постоянно требовались новые солдаты, а римскому флоту – новые корабли. Солдат нужно было много, но возникла проблема: по закону служба в армии являлась привилегией обеспеченных римских граждан, а землевладельцев, подлежащих призыву, оставалось всё меньше. Ещё одна проблема с точки зрения правящего класса и римских граждан заключалась том, что после притока рабов из покорённых земель богатые римляне предпочитали использовать для обработки своей земли рабский труд, вместо того чтобы сдавать её в аренду или нанимать свободных работников. Среди римских граждан возникли опасения – почти наверняка беспочвенные, – что рано или поздно порабощённых иноземцев станет больше, чем римлян, и под угрозой окажется римское господство как таковое. Что-то подобное я слышала от одного таксиста, который жаловался, что Великобританию «заполонили» уроженцы Восточной Европы, поэтому «Англию ждёт крах». Правда, люди, «заполонившие» окрестности Рима, были порабощены и насильно угнаны в Италию. Но безосновательные опасения влекли за собой реальные последствия.