Природы краса - [2]
Приметы служат не одиночкам.
Нелишне вспомнить А.Пушкина:
Примета – дитя опыта. Многовекового опыта народа.
Она заслуживает глубокого внимания и изучения.
Анатолий Санжаровский
Нет милей чудес, чем наш русский лес
Лес – божья пазуха
Май леса наряжает, лето в гости ожидает.
И лес шумит дружней, когда деревьев много.
Даже дуб в одиночестве засыхает, а в лесу живёт века.
И горою в лес, и под гору в лес, и лесом в лес. (Сравните с английской «Не насвистывай, пока не выбрался из леса».)
И у высоких гор есть проходы, и у земли – дороги, и у синих вод – броды, и у тёмного леса – тропинки.
Степь леса не лучше.
В степи простор, в лесу угодье.
У леса как у беса – всего много.
Возле леса жить – голодному не быть.
Что в лесу родится – дома пригодится.
Лес богат, не как наш брат.
В лесу и обжорный ряд, в лесу и пушнина, в лесу и курятная лавочка.
Просторно вольному казаку на свете жить – был бы лес батюшка да степь матушка.
В лесу живём, по-лесному и поём.
В лесу живём, в кулак жнём (убирают хлеб борком, руками, без серпа), пенью кланяемся, лопате молимся.
Каково в лесу кликнется, таково и аукнется.
В глухом лесу примечай дорогу по мху на пнях да по затёсам.
Лес по лесу, что рубль по рублю, не плачет.
Из-за леса стоячего не видно леса лежачего.|
Поле видит, а лес слышит.
Поле глазасто, а лес ушаст.
В лесу и сковорода звонка.
И у кустов есть уши.
Грибов ищут – по лесу рыщут.
Лесная трава сочнее степной.
Ветер не подует – лес не зашумит.
Зашумела мать зелёная дубравушка.
Над лесом дождь дважды идёт.
Лес да цветы – земное царство, воздух в лесу – лучшее лекарство.
Лес и вода – родные брат и сестра.
Лес весной веселит, летом холодит, осенью питает, зимою согревает.
Лес зимой – второй тулуп.
Больше леса – больше снега, больше снега – больше хлеба.
В сильный ветер в лесу тихо, а на поле лихо.
Всякому лесу есть место на земле.
Летом каждый кустик ночевать пустит.
Близ леса теплее осенью; зверь и птица к нему стремится.
Соколу лес не в диво.
Лес по дереву не плачет.
Гроза в лес не гонит.
К деревне ближе – лес ниже.
Грунью (тихой конской рысью) лес не избегать.
Сквозь лес пройдёшь, а сквозь землю не пройдёшь.
По опушке леса не узнаешь.
Был бы лес, а соловьи прилетят.
Из-за леса и туча идёт.
В лесу дуб – рупь, в столице – по рублю спица.
Солнце да лес – казацкая радость.
В лес не съездим, так и на полатях замёрзнем.
Пошла бы кума в лес за грибами, да навстречу ей медведь с зубами.
Поехал бы в лес, да попался навстречу бес.
Чужая сторона – дремучий бор.
– Ау, подай голосок через тёмный лесок!
Семь вёрст до небес и всё лесом.
Сколько волка ни корми, он всё в лес глядит.
Волков бояться – в лес не ходить.
Или ты, батя, в лес иди, а я дома побуду, или я дома побуду, а ты в лес иди.
Охотник слышит, как лес дышит.
Шумит дубравушка к погодушке.
В поле не в дуброве: за сук не зацепишься.
Перед грозой лес притихает.
Над лесом стоит туман – будет дождь.
Парной туман над лесом – значит, пошли грибы.
Коли облака стали цепляться за лес, так иди за грибами.
Появились опёнки – лето кончилось.
Вечерний лес теплее поля – к вёдру.
Пора пахать, когда лес одевается.
Если осенью листопад пройдёт скоро, надо ожидать крутой зимы.
В декабре большой иней, бугры снега, глубоко промёрзшая земля – к урожаю.
Иней на деревьях – к морозам, туман – к оттепели.
В феврале воздух над лесом посинел – будет тепло.
Зимою шумит лес – к оттепели.
С лесом ровно, а не видно его? (Сердцевина.)
На горе шумит, под горой молчит. (Лес.)
Дышит, растёт, а ходить не может. (Растение.)
Летел пан, на воду пал. Сам не тонет и воды не мутит. (Лист.)
Сидит – зеленеет, летит – пожелтеет, падёт – почернеет. (Лист.)
Зелёный забор перекинулся через бугор. (Лесная полоса.)
Зелёная крыша
Мал подлесок, да горы сохраняет.
Невысок лес, а от ветра защита.
Зелёная крыша от жары укрывает.
Как куст ни мал, а тень даёт.
Не руби дерево, которое тень даёт.
Кто лес любит, тот его не губит.
Лес – друг здоровья человека.
Сажай лес в поле – будет хлеба боле.
Сломить деревце – секунда, а вырастить – года.
Срубил дерево – посади два.
Где много пташек, там нет букашек.
Бережь дороже прибытка
Пустошили, пустошили леса – одни пустоши и остались.
Мир охнет – лес сохнет.
Где деды наши колоды валяли, там ныне и оглобли негде вырубить.
Где куница жила, там нынче и белки не найти.
Ни прута, ни лесинки, ни барабанной палочки.
Лыкодеры есть, да драть не с чего стало.
Срубленные деревья разлетелись птицами.
На то лесничему и лес дан, чтобы мужики голели.
Не в лес гонят, а из лесу.
Лесная сторонка, а лесники без дров.
Придёт кручина, как нет ни дров, ни лучины.
Под лесом живу, а печку соломой топлю.
Героиня романа «Оренбургский платок» – вязальщица знаменитых оренбургских платков, натура самобытная, стойкая, цельная. Писатель «разрешил» ей самой поведать о своей трудной судьбе, что придало повествованию яркую, неповторимую, пленительную выразительность.
Раньше основная часть этой книги юмора была напечатана под названием «Блёстки» в пятом томе собрания сочинений А.Н.Санжаровского в десяти томах (тринадцати книгах). Москва, 2004.
Грузинская поэма «Кавказушка» воскрешает необычные события Второй мировой войны.Простая грузинка мать отправилась на фронт к раненому сыну в Россию, под Новороссийск, и через некоторое время уже с выздоровевшим родным сыном бок о бок с русскими сражалась против общего врага на кубанской земле.За эту поэму автор удостоен Всероссийской литературно-художественной премии «Золотой венец Победы» за 2011 год (Москва).
Остросюжетный роман «Сибирская роза» повествует о трагической судьбе потомственного врача-онколога Таисии Викторовны Закавырцевой. Тридцать лет сибирская волшебница, Воительница излечивала раковые заболевания, сочетая опыт народной медицины с официальной.
Дилогию «Подкарпатская Русь» составляют романы «Русиния» и «В центре Европы».«Особенно нравится мне язык», – так, в частности, отозвался великий русский писатель Василий Белов о романе Анатолия Санжаровского «Русиния», рассказывающем о жизни русинов у себя на Родине, в Подкарпатской Руси, а также в Канаде и США.Роман «В центре Европы» повествует о молодых русинах, строивших на своей земле в Подкарпатской Руси последний участок легендарного русского газопровода, по которому вот уже более 30 лет русский газ идёт из России в Европу, того самого газопровода, о котором сейчас гудит вся Европа.
В основу повести положен рассказ мальчика о том, как он в войну, в свои пять лет, ездил с мамой на последнее свидание с отцом, чья часть прибыла на передышку и пополнение в Батум. Вскоре после этой встречи отец погиб на фронте.
В работе исследуются теоретические и практические аспекты русской идеи и американской мечты как двух разновидностей социального идеала и социальной мифологии. Книга может быть интересна философам, экономистам, политологам и «тренерам успеха». Кроме того, она может вызвать определенный резонанс среди широкого круга российских читателей, которые в тяжелой борьбе за существование не потеряли способности размышлять о смысле большой Истории.
Дворец рассматривается как топос культурного пространства, место локализации политической власти и в этом качестве – как художественная репрезентация сущности политического в культуре. Предложена историческая типология дворцов, в основу которой положен тип легитимации власти, составляющий область непосредственного смыслового контекста художественных форм. Это первый опыт исследования феномена дворца в его историко-культурной целостности. Книга адресована в первую очередь специалистам – культурологам, искусствоведам, историкам архитектуры, студентам художественных вузов, музейным работникам, поскольку предполагает, что читатель знаком с проблемой исторической типологии культуры, с основными этапами истории архитектуры, основными стилистическими характеристиками памятников, с формами научной рефлексии по их поводу.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
Доклад, прочитанный 6 сентября 1999 года в рамках XX Международного конгресса “Семья” (Москва).