Принцесса-невеста - [39]

– Готов? К чему готов? Чему ты такому учился?

– Искусству меча и шпаги.

– Что за бред, – сказал Есте. – Ты угрохал десять лет, чтобы просто научиться фехтовать?

– Нет, не просто научиться фехтовать, – ответил Иньиго. – Я еще много чего делал.

– Рассказывай.

– Ну, – начал Иньиго, – десять лет – это у нас сколько? Примерно три тысячи шестьсот дней. А это у нас – я один раз подсчитал и запомнил – примерно восемьдесят шесть тысяч часов. В общем, я непременно спал каждую ночь по четыре часа. Сразу минус четырнадцать тысяч часов – надо отчитаться где-то за семьдесят две тысячи.

– Ты спал. Я понял. Дальше что?

– Ну, давил камни.

– Прости, меня иногда подводит слух. Мне почудилось, ты сказал, что давил камни.

– Укреплял запястья. Чтобы орудовать шпагой. Камни с яблоко. Такого размера. Часа два в день сжимал их в руках. И еще часа два прыгал, увертывался и бегал, чтобы ноги умели встать как надо и я наносил удар как полагается. Еще четырнадцать тысяч часов. Осталось пятьдесят восемь тысяч. Еще по два часа я носился как ветер, чтобы ноги стали не только быстрые, но и сильные. Остается где-то пятьдесят тысяч.

Есте вгляделся в юношу. Тонкий, как клинок, шести футов росту, прямой, как молодое деревце, глаза блестят, натянут как струна; даже не двигаясь, он был стремителен, словно гончая.

– А эти пятьдесят тысяч часов… Ты учился искусству меча и шпаги?

Иньиго кивнул.

– Где?

– Где находил учителя. В Венеции, в Брюгге, в Будапеште.

– А я не мог поучить тебя здесь?

– Мог. Но ты меня любишь. Ты бы не был безжалостен. Ты бы говорил: «Отличный поединок, Иньиго, на сегодня достаточно; пошли ужинать».

– Это на меня похоже, – согласился Есте. – Но зачем? Почему ты угробил на это столько лет?

– Потому что не могу снова его подвести.

– Кого?

– Отца. Я учился все эти годы, чтобы разыскать шестипалого вельможу и убить на поединке. Но он мастер, Есте. Он сам говорил, и я видел, как его шпага пронзила Доминго. Мне нельзя проиграть, и поэтому я приехал к тебе. Ты понимаешь в фехтовании и фехтовальщиках. Не лги мне. Я готов? Если ты скажешь «да», я переверну весь мир, но отыщу его. Если скажешь «нет», я стану готовиться еще десять лет, а потом, если надо, и еще десять.

И они вышли на двор. Близился полдень. Жара. Есте устроил кресло в тени, а свои телеса в кресле. Иньиго ждал на солнце.

– Нам не нужно испытывать твою целеустремленность, и нам известно, что у тебя есть все резоны нанести смертельный удар, – сказал Есте. – Нам надо испытать только знания, проворство и выносливость. Для этого противник не нужен. Враг – всегда в сердце. Вообрази его.

Иньиго обнажил шпагу.

– Шестипалый вельможа насмехается над тобою, – окликнул Есте. – Разберись.

Иньиго заскакал по двору, засверкал великолепный клинок.

– Он прибегнул к защите Агриппы![35] – крикнул Есте.

Иньиго мигом сменил позу, и шпага засверкала ослепительнее.

– Он застал тебя врасплох атакой Бонетти[36].

Иньиго недолго пребывал в расплохе. Переступил ногами; переменил позу. Он обливался по́том, великолепный клинок сверкал. Есте командовал. Иньиго повиновался. Шпага не замирала ни на миг.

В три часа дня Есте сказал:

– Довольно. Я вымотался, пока на тебя смотрел.

Иньиго вложил шпагу в ножны и замер в ожидании.

– Ты спрашиваешь, готов ли к смертельному поединку с тем, кому хватило жестокости убить твоего отца и хватает богатства нанять стражу, с человеком старше и опытнее тебя, с признанным мастером.

Иньиго кивнул.

– Я скажу правду, а ты поступай как знаешь. Для начала, на свете не бывало таких молодых мастеров. Этого ранга достигали разве что к тридцати, а тебе едва исполнилось двадцать два. Вот тебе правда: ты горячий малец, тобою владеет безумие. Ни сейчас, ни позже ты не станешь мастером.

– Благодарю тебя за прямоту, – сказал Иньиго. – Надо сказать, я рассчитывал на более утешительные известия. Мне сейчас очень нелегко говорить, так что, если позволишь, я, наверное…

– Я не закончил, – сказал Есте.

– Что еще тут сказать?

– Ты знаешь, что я всей душой любил твоего отца. Но кое-чего ты не знаешь: в молодости, когда нам не было и двадцати, мы своими глазами видели корсиканского аса Бастию.

– Я не знаю никаких асов.

– В искусстве меча и шпаги это рангом выше мастера, – пояснил Есте. – Бастия – последний признанный ас. Утонул в море задолго до твоего рождения. С тех пор не бывало асов, и ты ни за что на свете его бы не одолел. Но я скажу тебе так: он бы ни за что на свете не одолел тебя.

Иньиго молчал очень долго.

– Значит, я готов.

– Я не завидую шестипалому вельможе, – только и ответил Есте.

Наутро Иньиго приступил к поискам. Он уже давно и тщательно все обдумал. Он отыщет шестипалого вельможу. Подойдет. И просто скажет: «Здрасте, меня звать Иньиго Монтойя, вы убили моего отца, пришла ваша смерть», – а затем – о, затем будет поединок.

Роскошный был план. Простой, прямолинейный. Без затей. Поначалу Иньиго пестовал всевозможные прожекты жестокого отмщения, но со временем пришел к выводу, что лучший путь – простота. По первости он разыгрывал в голове разные пьески – враг рыдает и умоляет, враг пятится и плачет, враг пытается его подкупить, роняет слезы и вообще ведет себя не по-мужски. Но в конце концов и эти фантазии уступили место простоте; враг ответит лишь: «Ах да, припоминаю, я его убил; с удовольствием убью и тебя».