Приманка - [127]

Внезапно он осознал, что в комнате что-то переменилось. Сперва он поднял голову к потолку, проверяя, не остановился ли вентилятор. Эрик лежал на кровати, как прежде. Нет. Не как прежде. Его дыхание ускорилось, стало неровным. Он проснулся — и прикидывается спящим. Ноэль собрался было уйти, потом замер. Не двигайся, сказал он себе. Эрик не знает, что это ты. Вспомни о его страхах, о его паранойе. Он считает, что это может быть кто угодно! И если ты шевельнёшься, он решит, что ты приближаешься, а не уходишь, что хочешь убить его, а не оставить одного. Как только ты шелохнёшься, сработает программа, твоя сверхтонкая программа. Это именно то неожиданное, непредсказуемое совпадение, на которое надеялся Лумис. Эрик просыпается, бросается на тебя. Вы боретесь… не двигайся!

Ноэль дрожал. Мягко, стараясь хранить максимальную неподвижность, он прошептал:

— Эрик? Ты не спишь? Это я, Ноэль.

Эрик открыл глаза, осмотрёл комнату. Он не спал, и им владел страх.

— Ты не запер дверь в коридор. И дверь в спальню тоже, — объяснил Ноэль, стараясь говорить уже более нормальным тоном. — Для человека, который так обеспокоен своей безопасностью, довольно серьёзная небрежность.

Эрик всё ещё оглядывал комнату.

— Тут больше никого нет. Только я.

— Что ты здесь делаешь?

Вопрос прозвучал резко. Ноэль разозлился.

— А как ты думаешь? Мне не нравится, когда мне отказывают. Пришёл тебя изнасиловать.

Эрик не откликнулся на шутку.

— Серьёзно, Ноэль.

— А я серьёзно.

— Недостаточно, — предупредил Эрик. Он поднял правую руку, скрытую покрывалом, потом откинул его в сторону. На внутренней стороне руки был закреплён маленький, неприятного вида «дерринджер».

— Господи! — воскликнул Ноэль, вставал. — Он стреляет?

— Конечно, стреляет.

— И как давно ты его носишь?

— Зачем ты пришёл? — спросил Эрик.

— Увидеть тебя. Пожелать удачи сегодня вечером.

— Разве ты не придёшь?

Нет, хотел сказать Ноэль, не приду. Обстоятельства изменились. Возникло срочное дело. Но на лице Эрика и так уже слишком явно читалось разочарование.

— Конечно, приду. Буду к восьми. Как договаривались.

— Ты правда пришёл пожелать мне удачи?

— И увидеть тебя. Ты давно носишь пистолет?

— С тех пор, как сплю один.

— В смысле, с тех пор, как Маквиттер… — начал Ноэль.

— Дольше, — с горечью ответил Эрик. — С тех пор, как убили Робби Лэндо. Уже почти два года.

Ноэлю вспомнился последний раз, когда он был в этой комнате, в ту ночь, когда он взял «мерседес», чтобы проследить за Доррансом, и дрался с Эриком в гараже. Тогда Рэдферн сказал, что доверял только одному человеку и потерял его. Наверное, это был Лэндо — любовник Эрика. Первая жертва мистера Икс. Ноэль по-прежнему не мог отвести взгляд от крошечного пистолета.

— А если он выстрелит?

— А если я не проснусь вовремя? Это вопрос случая. Я везучий.

— Лучше запирай дверь. Спи.

— Ноэль, сделай для меня кое-что.

— Конечно. Что именно?

— Мне сегодня придётся успевать повсюду. Побудь с Аланой. Стань её кавалером. Поухаживай за ней. Ей нужно внимание. Ты не против?

— Нет. Совершенно не против, — с удовольствием ответил Ноэль.

— Будешь сегодня принимать? Все остальные будут под кайфом.

— Пунш?

— Вентиляция. Самый лучший порошок. Чистый. Без примесей. Расслабляющий. Лёгкий. Ничего тяжелого. Сегодня всё пройдёт хорошо. Никаких накладок!

Последние слова Эрик произнёс с таким нажимом, что Ноэль спросил себя, что ему известно — и что он рассчитывает предпринять, чтобы предотвратить грядущее, когда придёт время.

11

Вечеринку по случаю начала сезона в «Витрине» готовили с бесконечной тщательностью, чтобы произвести как можно больший фурор. И праздник удался. После того, как ежедневные таблоиды перестали писать о грандиозном успехе вечеринки и о тихой трагедии, разыгравшейся на рассвете, о которой большинство присутствовавших в клубе узнали только много времени спустя, за дело взялись еженедельники и ежемесячники. Журналы, якобы специализирующиеся на высокой моде, или светской жизни, или кино, или музыке, или деловых кругах, отправляли туда своих фотографов и репортёров, и каждый из них вернулся к своему редактору с пачкой разноцветных глянцевых фотографий и сюжетом, почти не отличимым от остальных. Деньги, талант, красота, стиль, экзотика, нищета и безумие — всё сошлось вместе в ту сентябрьскую ночь, чтобы доказать — гламур не умер, нет, он живёт — живёт и здравствует в «Витрине».

Наследницы состояний танцевали с бродягами с Кристофер-стрит, сидящими на пособии и едва сводящими концы с концами. Могучие стареющие магнаты из Калифорнии и тонкие до прозрачности британские рок-звёзды с львиными гривами пили и вели светские разговоры с мускулистыми парикмахерами. Известного голливудского плейбоя на рассвете видели выползающим из одной из нижних комнат после трёхчасовой оргии с семнадцатью другими мужчинами и транссексуалом, за которым тот последовал, ничего не подозревая. В одном из салонов на нижнем этаже состоялась сделка на шесть с половиной миллионов долларов между брокерской конторой с Уолл-стрит и немецким банком, заключённая шестерыми партнёрами под кокаин. Пэр Франции, помнящий ещё Карла Великого, расстался в Зеркальном Граде со своим семнадцатилетним бой-френдом, да так по-дружески, что юный сёрфер-пловец на следующий день обнаружил, что стал владельцем одного из домов своего бывшего в Палм-Бич.