— Не нужно на меня рычать, Сфорца! — перешел в глухую оборону Лестер. — Я не мог ничего сказать без благословения Касса. Это не моя тайна. А Фелтоны сейчас моя единственная семья.
Очень хотелось отвесить очередную колкость по поводу отца гаденыша. Но это бы наверняка убило настроение для дальнейшей беседы.
Я смотрела на Лестера многозначительно и угрожающе, ожидая продолжение.
— Это только предположения, мисс Сфорца, — тихо произнес профессор Бхатия.
Мне начало казаться, что Лестер просто попросил преподавателя присутствовать во время разговора, понимая, насколько сильно я не желаю оставаться с ним наедине.
— Предположение, — нервно рассмеялся Лестер. — Да я уверен! Уверен в том, что проклятое Темное Писание здесь! В замке! Оно пытается убить меня! И забрать магию у Сфорца!
Темное Писание… Странное название для артефакта. У меня голова кругом шла.
— Писание? Это что, книга? — спросила я, пытаясь переварить все услышанное. — Я имею дело с книгой?
Профессор Бхатия обменялся с Лестером короткими напряженными взглядами. Кожей чувствовала, эти двое знали что-то еще, что-то, утаиваемое от меня. И, кажется, речь шла о чем-то действительно важном.
— Проклятье, о чем вы так выразительно молчите?! — воскликнула я, чувствуя как внутри поднимается привычная боевая злость.
Преподаватель только плотней сжал губы, демонстрируя явное намерение молчать и дальше.
А вот Лестер внезапно решил проявить словоохотливость.
— Поклянись, Сфорца, что не расскажешь ни одной живой душе, — потребовал он, подойдя ко мне так близко, что я могла перечислить все ноты в его парфюме.
Дать клятву? Тогда ведь ее придется держать… Пусть это только условность, но Сфорца держат клятвы, это часть семейной чести, семейной гордости.
К тому же, если речь идет о семейном артефакте Фелтонов, то и тайна также касается именно Семьи Фелтон. В таком случае, слова Лестера говорят о том, что он не совсем пропащая душа и заботится о друзьях. Или тех, кого он считает свой последней оставшейся семьей?
— Хорошо, Лестер. Я клянусь, что бы ты ни сказал, это останется между нами.
Тот кивнул, как мне показалось, с искренним облегчением.
— Это не просто артефакт. Это человеческая душа, которую сделали артефактом. И этот артефакт существовал несколько веков. А теперь тот обрел свободу, тело и… и черт его разберет, что ему нужно!
Я тихо проникновенно выругалась, оценив, в какую передрягу умудрилась попасть. Искусственный интеллект можно вычислить, заметить какую-то неправильность. Но если на самом деле мне довелось с человеком, то… то проблема куда больше, чем казалось сперва. Одна большая проблема для всего университета.
— Подозреваю, он или она просто пышет злостью. После нескольких веков в виде артефакта, — пробормотала я.
Профессор Бхатия неопределенно пожал плечами. Между его бровей залегла глубокая складка, словно бы мужчину терзали сомнения.
— Разумеется, он совершенно свихнулся! — воскликнул Лестер.
У меня возникло впечатление, будто однокурсника в любой момент может разорвать от ярости. Как еще дым из ушей не пошел?
— Он пытался убить Касса! Чуть не отправил на тот свет Эшли! Это монстр без единого признака совести!
Следовательно, Лестеру довелось лично столкнуться с Темным Писанием. Иначе бы он так не брызгал слюной во все стороны. Но даже если Дэниэл и не совсем объективен, то это не отменяет того факта, что человек, превращенный против воли в артефакт (добровольно на такое ни один идиот не согласится), точно не будет отличаться дружелюбием.
— А хуже всего, что мы не знаем, как он сейчас может выглядеть. Спустя год, — обреченно добавил однокурсник, потирая виски так, словно у него внезапно началась мигрень.
Собственно говоря, я уже знала это… Но все равно лишний раз услышать, что враг чрезвычайно неизвестен и может таиться в любой щели, выбирая удачный момент для нападения.
— Дэниэл, вам стоит успокоиться, — утихомирил студента профессор Бхатия. — Я не склонен демонизировать Темное Писание. Как только оно получило тело, его перестали интересовать мистер Фелтон и мисс Грант. Да и за весь год оно никак не давало о себе знать.
Лестер опустил голову и как будто бы выругался. По крайней мере, его неразборчиво бормотание имело характерную такую интонацию.
Преподаватель уставился на гаденыша и с очень уж угрожающей интонацией поинтересовался у темного:
— Вы что-то сказали, молодой человек?
Оказалось, у самоуверенности Дэниэла Лестера все-таки имеются пределы: перед профессором он спасовал и поспешно заверил, что он совершенно ничего не сказал. Мое уважение к декану стихийников росло в геометрической прогрессии с каждой минутой. Выдрессировать такого типа как Лестер — это подлинное искусство.
— Вы считаете, что это не артефакт устраивает все… безобразия? — задала я вопрос профессору Бхатии.
Мужчина покачал головой.
— Слишком уж простое решение, чтобы я мгновенно в него поверил.
Лично у меня шла кругом голова.
— Тогда кто оттягивает магическую энергию у Сфорцы? — и не подумал успокаиваться Лестер. — Кому это могло понадобиться еще? Он же с нее кормится, как кормился когда-то с Грант!
Я снова ощутила сильнейшее омерзение, из-за которого не сразу уловила новую деталь этой дикой истории. Темное Писание использовало Эшли Грант в качестве донора. То есть случай не единичный.
