Прикосновение зла - [18]

– Ну, может и так. – Он развёл руками. – Но, знаете, я бы с удовольствием, вот только обязанности...

– В таком случае протокол будет написан без вашего участия, а я посоветую господину Пляйсу обвинить вас в пособничестве налёту и разграблению имущества. Безусловно, вы отдаёте себе отчёт, что претензии в случае осуждения и смерти Роберта Пляйса переходят к его наследнику, так что, так или иначе, вам не уйти от наказания и возмещения ущерба.

Райсберг к моему удивлению рассмеялся.

– У вас весьма убедительные аргументы, – сказал он. – И я уже вижу, что этот дом ушёл у Гнейманов из-под носа. Или я не прав?

Ого, господин крючкотвор силится быть весёлым и дружелюбным. Пусть так...

– Целиком и полностью, уважаемый доктор, – ответил я. – А теперь я оставляю вас с этой дамой и вашими обязанностями. До свидания.

Я кивнул головой, но прежде чем я смог уйти, меня остановил голос Маргариты. На этот раз удивительно смиренный.

– Господин инквизитор, позвольте спросить, могу ли я остаться в этом доме?

– А кто тебе запрещает? – Я пожал плечами.

– Но если вы его забираете...

– Милое дитя, это всего лишь юридическая формула, – поспешил с объяснениями Райсберг. – Мастер инквизитор не будет здесь жить. А даже если бы и так, он бы, конечно, не возражал против присутствия такой красотки. – Он подмигнул мне и попытался ущипнуть девушку за грудь, но она мгновенно уклонилась, после чего с размаху ударила мужчину открытой ладонью по щеке. Адвокат даже покачнулся, уж не знаю, под действием силы удара или под влиянием шока и удивления, но, судя по громкости шлепка, удар, должно быть, был болезненным. Он пробормотал что-то, что, конечно, не было благословением, но не посмел ответить девушке тем же. Может быть, потому, что она стояла перед ним разъярённая словно фурия, и, видимо, готовая наброситься на него, а может, потому, что он не хотел затевать драку в моём присутствии.

– Господин Райсберг, проявите немного уважения к прекрасному полу. Вы бы захотели, чтобы кто-нибудь так же отнёсся к вашей сестре?

– У меня нет сестры, – буркнул он.

– Вы адвокат, так что используйте абстрактное мышление и представьте, что она у вас есть, – посоветовал я ему и повернулся, чтобы наконец уйти.

Уже уходя, я поднял палец над головой.

– И ведите себя вежливо, господин Райсберг, – приказал я серьёзным тоном. – Как в профессиональной сфере, так и в бытовой.

Мне, правда, казалось, что Маргарита справится и без моего присутствия, и без моей поддержки, но я уже успел узнать, что искренняя доброжелательность к женщинам это посев, который обычно приносит прекрасный урожай.

* * *

Оттон уже с нетерпением ждал новостей (и успел во время этого ожидания хорошенько выпить), и был очень доволен, когда я рассказал ему о том, как изгнал братьев Гнейман и воспрепятствовал их подлым намерениям.

– Отлично, Мордимер, отлично. – Воодушевился он, когда услышал всю историю. – Поверь мне, я повлияю на Роберта, чтобы он был с тобой более чем щедр.

– Ты слишком добр – буркнул я, поскольку тон великопанского превосходства, который я услышал в голосе Оттона, мне совсем не понравился.

– Оставь. – Мой спутник пренебрежительно махнул рукой. – Эти несколько крон его не разорят, а для тебя это будет неожиданной удачей. И помни, кому ты обязан благоприятным поворотом судьбы. – Он хотел постучать указательным пальцем по моей груди, но мне удалось так сдвинуться, что он только клюнул воздух.

Я раньше не видел пьяного Оттона, и теперь понял, что он принадлежит к тем людям, которые, напившись, становятся слишком тяжёлым бременем для своей компании. До сих пор я, к сожалению, узнал множество подобных людей, отличающихся различной степенью надоедливости. Честно говоря, больше всего мне не нравились те, кто часами рассказывал один анекдотец, и делал это так безыскусно, что слушатели к середине истории забывали, что происходило в начале. А когда выступающий добирался, наконец, до эпилога и разражался раскатистым смехом, всегда оказывалось, что он единственный, кого эта история позабавила. Ну а Оттон принадлежал к столь же раздражающему виду пьяниц, а именно к таким, у которых после соответствующей дозы выпивки появлялось пренебрежительное отношение ко всему миру, и в частности к людям, находящимся рядом с ним.

– Представь себе, что я был, да-да, был сегодня у нашего дорогого Роберта, чтобы сообщить, что я послал тебя на выручку его имущества. И выразил мнение, что, несмотря на юный возраст и отсутствие опыта, ты прекрасно справишься с делом. Я рад, что твои поступки подтвердили мои слова. – Он посмотрел на меня словно добродушный феодал на любимого оруженосца.

– Я очень польщён, Оттон, но теперь извини... – Я пытался встать, но Оттон схватил меня за запястье и потянул обратно на стул.

– Наш Роберт цветёт, просто цветёт. – Он широко улыбнулся. – Как видно, кухня бургомистра идёт ему на пользу. Я думал, что печаль его сожрёт. – Он помрачнел и покачал головой. – А здесь будто наоборот... Что ж, возможно это всё хорошее питание. Хотя, – он почесал подбородок, – их кухарка отменно готовила... Ну, тогда я уже не знаю...

– Твой кузен высказал предположение, что Бог хочет, чтобы он был казнён полным сил и в сознании пережил каждую секунду своих мучений.