Прикосновение к невозможному - [34]

— Похоже на него, — согласился Винсент, разливая коньяк по бокалам.

— Я видел Авирону.

Это был ход конем или игра ва-банк. Я даже затаил дыхание в ожидании реакции карателя. Что он скажет? Улыбнется и поддержит светскую беседу, или упоминание этой женщины способно вывести его из равновесия? Винсент замер. Буквально на долю секунды. Он стоял ко мне спиной, возясь с напитками, и я не мог видеть выражение его глаз. Но почувствовал, как мгновенно изменилось его состояние. Между тем, он почти сразу взял себя в руки. По меньшей мере, нашел в себе силы повернуться ко мне с почти что спокойным лицом.

Винсент подал мне бокал и опустился в рядом стоящее кресло. Он молчал — его взгляд сказал все за него. Авиэль был прав. Может быть, и у меня появилась надежда? Я вздрогнул, вспомнив проведенную в объятиях Даны ночь, и заставил себя выбросить это из головы. Возможно, было бы чудесно. Но мне не верилось, что в нашей жизни хоть что-то может быть так просто.

— И как она?

— Не в себе.

Винсент замолчал на какое-то время. Будто вел внутренний диалог. Очень тяжелый диалог. Он был бледен. Губы упрямо сжаты, в глазах лед. А за взглядом, на самом его дне — что-то настолько живое и настоящее, что становилось не по себе. Наши взоры всегда остаются холодными и непроницаемыми. Но возраст надет наблюдательность и способность видеть зачатки эмоций, спрятанных на такой глубине, о существовании которой смертные и не подозревают. Я видел внутреннее, сокровенное. И мне не нравилось то, что я видел. Хотя бы потому, что очень тепло относился к Винсенту, и мысль о том, что он страдает, была, мягко говоря, неприятной.

— А где ты видел ее, прости? Когда? — Он вынырнул из себя, бросив на меня очередной сосредоточенный взгляд.

Коллекционировать их что ли?

— Пару дней назад под утро… В Париже.

Он нахмурился, сделал глоток и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Он всегда умел держать себя в руках, и сейчас не дал волю чувствам. Хотя мне хотелось вызвать его на дуэль — и вывести из этого убивающего его самого ложного равновесия. Хотелось заставить его встряхнуться. Если больно — то пережить боль! Пережить! И пройти дальше.

— Надеюсь, у нее все в порядке. Я слышал, ее освободили от обязанностей?

— Да. Причем Магистр не знал о принятии такого решения.

— Даже так?

Винсент замкнулся в себе, а я решил не продолжать тему. В любом случае, это бесполезно, если он не идет на контакт. Хотя мысль о дуэли или хотя бы легкой драке по-прежнему была… забавной. Ему было больно, а мне неприятно об этом говорить. Внутри поднималось что-то, похожее на чувство вины. Было бы чудесно разобраться, что фактически происходит. Тогда я мог бы принимать какие-то решения. А пока…

— Так что насчет охоты, Киллиан? — улыбнулся Винсент, справившись с воспоминаниями или мыслями. Он сменил тему легко. И, кажется, преобразился, отпихнув в дальний угол подсознания то, что его беспокоило.

— Пожалуй, на ночь я могу остаться, — проговорил я. Авиэль не переломится пополам, Орден не рухнет, если я позволю себе немного отдохнуть. — Но, Винсент. Ты можешь быть со мной откровенным.

— Я знаю. — Он усталым жестом провел рукой по лбу. — Киллиан, спасибо. Но я не хочу это ни с кем обсуждать.

— Это касается Авироны или Даны? Или обеих сразу?

Он побледнел. Еще больше. Выпрямился в кресле и снова посмотрел мне в глаза, пытаясь понять, что я знаю и о чем думаю. Это было бесполезно.

— Я не знаю, Киллиан.

Он сжимал что-то в руке, и я только сейчас заметил ярко-синюю тряпицу, завязанную на его запястье. Винсент отвернулся, показывая, что эта часть диалога подошла к концу. Солнце встало, в комнате стало светло, а я мучительно боролся с желанием скрыться в подвале. Нам нужно было выпустить пар.

— Вечером, — проговорил я. — Во время охоты. Если хочешь, ты можешь мне рассказать. Могу просто выслушать или поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам, Винсент.

— Я понимаю. Скажи… Куда ты потом поедешь?

Он сменил тему разговора так легко и так непринужденно, что я удивленно замер с поднятым в руке бокалом. Я смотрел на него, пытаясь понять, что он задумал. И что хочет из меня вытрясти.

— В Париж.

— О… Снова?

Я опустил бокал на подставку и устало провел пальцами по лбу.

— Амир не доделал отчет. Я решил не тратить время и приехать к тебе на пару ночей.

Винсент рассмеялся.

— Да, да. Помню. Ты всегда ценил время.

— А в чем дело? — Я посерьезнел.

— Насколько мне известно… — Он помолчал всего мгновение, собираясь с мыслями, — Дана живет сейчас в Париже. Ты не мог бы заехать к ней и передать письмо?

Я замер и отвел взгляд. Сделал вид, что задумался, глядя в окно. Сейчас я очень радовался тому, что Винсент при всем желании не может прочитать те мысли, которые появились в моей голове, стоило ему упомянуть Дану. Конечно, я передам письмо. Чего бы это мне ни стоило, чем бы это для меня ни закончилось.

— Я передам, Винсент.

Он молча кивнул, поднимаясь с места.

— Принесу… После охоты я могу забыть. И… спасибо тебе, Киллиан.

Мне не понравился последний взгляд карателя. В нем было слишком много всего. И… он определенно запутался в том, что чувствует. Я почти физически ощущал его внутреннее напряжение. Единственное, чем сейчас я могу ему помочь — это охота. И роль курьера, которая мне не стоила ничего, кроме определенных усилий. Еще одна встреча с Даной.