Мирквуд
Лето 2010
Вивиан
Среда
— Если ты хочешь знать мое мнение, то их предложение не так уж и плохо. Но есть пара моментов, на которые следует обратить внимание. Во-первых, конечная сумма указана не в евро, а в долларах. Я проконсультировался с отцом, и он говорит… — Адам замолчал, вернул один из листов, взятых из тонкой папки, на место, и посмотрел на меня. — Вивиан, тебя интересует то, что я говорю? Или я устраиваю тут театр одного актера?
Я поудобнее устроился в кресле и взял стоявшую на журнальном столике чашку с кофе.
— Не сказал бы, что это самая занимательная в моей жизни история, но я тебя слушаю. На данный момент ты остановился на долларах и евро, которые с моей точки зрения отличаются только тем, что первые обозначаются смешным крючком, а вторые — не менее смешным полукругом. Заметь, они оба перечеркнуты, но, тем не менее, в мире есть целая куча людей, которых они лишают сна и аппетита.
— Заметь, что речь идет о наших долларах и евро. И основная часть из них — твои.
— Если я потеряю все крючки и полукруги, то отправлюсь в Тибет и буду наслаждаться одиночеством и покоем. И вернусь в Европу только тогда, когда захочу тепла и человеческого общества. Хотя насчет последнего не уверен. Скажи, тебе когда-нибудь говорили, что ты готовишь отвратительный кофе?
Адам закрыл папку и положил ее на угол стола.
— Мы обсуждаем этот чертов проект переезда уже целую неделю. Ты не хочешь поставить точку и забыть об этом кошмаре?
— Ты не хочешь меня слушать. Я уже десять раз говорил тебе, что не собираюсь переезжать. Вариант, который они нам предлагают, не идет ни в какое сравнение с тем, что мы имеем сейчас. О том, что то здание может найти разве что знающий каждый закуток этого города человек, я молчу.
— Но оно больше нашего помещения в разы!
— Вам тесно, господин Фельдман? Вы хотите об этом поговорить?
Адам отшвырнул ручку, которую держал в руках, поднялся и подошел к окну кабинета. Жара держалась вот уже несколько дней, и сегодняшний вечер не был исключением. Не думаю, что горожане скучали по обычному для этих мест дождю, но я бы не отказался от пары часов прохлады.
— Нет, черт побери, мне не тесно! Но тесно гостям!
— Не припомню, чтобы кто-то из них жаловался на тесноту. За последние три месяца все столики были заняты один раз — во время празднования дня рождения Колетт. А среди комнат наверху всегда найдется хотя бы одна пустая. Но если ты так фанатично предан своей идее, то можно было бы расширить помещение за счет парковки, и об этом я тебе тоже говорил: она слишком велика. И тогда у нас останется немного крючков и полукругов на другие, более важные цели.
— Например?
— На удовольствия.
Адам достал последнюю сигарету и скомкал пустую пачку. Я протянул ему зажигалку и взял пепельницу, стоявшую на углу стола, но он не удостоил меня взглядом и прикурил от спички.
— У тебя нет права дуться, — уведомил его я. — Ты, в отличие от меня, спал сегодня больше двух часов. Я же спал просто отвратительно. Мало того — меня разбудил не мой будильник, а твой отвратительный звонок. И потом ты, проявив отвратительную настойчивость и невоспитанность, позвонил еще раз и отвлек нас с Жанной от гораздо более приятных, чем сон, вещей. Так что не удивляйся, что у меня благодаря тебе отвратительное настроение.
— С чем тебя и поздравляю. В окружающем тебя пространстве есть еще что-то отвратительное?
— Ты, как всегда, отвратительно подобрал галстук.
Мой компаньон мне не ответил, и я, поколебавшись пару мгновений, достал портсигар.
— Думаю, на этом можно закончить ежедневный сеанс ругани и перейти к обсуждению рабочих вопросов?
— Уж пожалуй! Так что мы ответим этим недоноскам?
— Мы ответим им «нет».
Он выбросил сигарету в окно и вернулся в кресло, но уже через секунду снова вскочил и принялся мерить шагами комнату. В такие моменты я жалел, что в помещении клуба только один кабинет, и принадлежит он нам обоим: минутка спокойствия мне бы не помешала, особенно при учете того, что сегодня мы ждали целую толпу гостей.
— Если бы ты дослушал до конца, то понял бы… — Он замер посреди комнаты, посмотрел на меня и сделал разочарованный жест. — А, да что тебе говорить — хоть кол на голове теши, все едино. Ты не понимаешь, что нам нужно расти?
— Понимаю, и я согласен с тобой. Но расти качественно, а не вширь.
— Одно другому не мешает!
— Ни цента, Адам. Можешь мельтешить хоть до завтра. Свое решение я уже принял. И тебе придется его уважать.
В приоткрытую дверь заглянула Колетт.
— Добрый вечер, — поздоровалась она. — Вы только шумите или уже подрались?
— Хорошо, что вы пришли, мадемуазель Бертье, — сказал ей я. — Мы ждали вас. Нам нужен секундант.
— Вам нужен секундант, а гостям нужно ваше внимание, месье Мори, — ответила она в тон мне. — Давайте отложим дуэль. Обещаю, при случае я напомню вам о ней.
Я посмотрел на часы.
— Не рановато ли?
— Очарование этого гостя стирает все временные границы.
— Ах, это Сэм. Помню, они договаривались встретиться с Патриком. Я спущусь через пять минут, дорогая. Принеси ему что-нибудь и скажи, чтобы не скучал.
— Я уже принесла ему три порции виски. После пятой я буду просить чаевые, а после шестой ты должен будешь поднять мне зарплату.
