Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов - [122]
Даже с учетом их размеров тела у рабочих муравьев мозг маленький, если сравнивать с млекопитающими[618]. Тем не менее в большой семье нет дефицита мощности для переработки информации. Нервные клетки семьи какого-нибудь муравья-кочевника, распределенные среди миллиона или более тел, легко превзойдут числом таковые в коре головного мозга человека. Однако, хотя сверхорганизм может использовать своего рода роевой интеллект, когда рабочие быстро реагируют на условия на локальном уровне, поток информации через всю систему перемещающихся тел может быть медленным и неточным[619]. Неудивительно, что муравьиные семьи никогда не были способны изобрести счет или написать симфонию.
Конечно, люди могут чрезвычайно хорошо функционировать и индивидуально, и коллективно, поэтому наш вид смог породить и Бетховена, и Симфонический оркестр Сан-Франциско. В синергии между музыкантами, играющими сонату, могут быть элементы «эмерджентного мозга». Когда мы проводим совместный мозговой штурм, то занимаемся тем же видом деятельности, что и муравьи, когда они коллективно решают, сосредоточиться им на ближайшем или самом богатом источнике пищи, и в некоторых случаях группа достигает работающего решения проблемы, которое не смог бы измыслить ни один индивид[620].
Единство и судьба
Несмотря на развитую способность к совместной работе, муравьи далеко не всегда живут в гармонии. Могут быть и разногласия, чаще всего из-за прав на размножение[621]. Обычно самые крупные зрелые семьи проявляют наименее явные внутренние трения и наибольшую ненависть к чужим; вспомним суперколонии аргентинских муравьев с их дисциплинированными, но расходными миллиардными армиями. В малых обществах ситуация обратная. Около сотни видов, большинство из которых принадлежит к группе понерин, имеют гибкое разделение труда – со многими самками, которых трудно отличить от рабочих, или рабочими, способными действовать как самки[622]. В этих обществах точно нет предателей, но они переживают внутренние распри. Муравьи Diacamma, например, не имеют явной самки. Спарившаяся рабочая особь отгрызает маленькие железистые выросты (геммы) на боках сородичей по гнезду, это увечье превращает этих «помеченных на всю жизнь» особей в фуражиров, чьи яичники съеживаются, и они теряют способность откладывать яйца. После смерти этой гамэргатной «самки» завязываются драки, пока не появится новая[623].
У некоторых видов понерин особи, наиболее готовые физиологически, чтобы стать самкой, могут принять роль самки, когда умирает предыдущая; но при этом есть опасность, что такую особь могут принять за потенциальную соперницу самки, пока та еще жива, и тогда на нее могут напасть или убить. Семьи таких видов – настоящие полицейские государства, в которых муравьи искореняют родичей, потенциально способных откладывать яйца[624]. Этот тип преследования редко встречается, когда рабочие и самки настолько отличаются по своей морфологии, что самки могут монополизировать воспроизводство. Рабочие муравьев-мародеров, например, полностью лишены яичников и, следовательно, не имеют перспектив размножения. Дифференциация такого рода ускоряет продолжающуюся эволюцию различий между рабочими и самками, что приводит к адаптации, которая оптимизирует эффективность рабочей силы. У некоторых видов это привело к росту семей до многих тысяч и более, как это было в случае с центральными персонажами этой книги. Но даже виды с явно отличающейся кастой самок не защищены от конфликтов: когда в семье много самок, они могут драться между собой или (как мы видели у аргентинского муравья) их могут прореживать рабочие.
Сравнение семей муравьев с человеческими обществами, организмами и разумом может дать нам представление о конфликтах между муравьями. Оказывается, разрешение разногласий – это свойство биологии на всех уровнях. Наши собственные тела – очаги раздоров, большая часть которых для нас незаметна. Остин Берт и Роберт Трайверс пишут:
Организм един лишь в первом приближении. Гены в организме иногда «не соглашаются» насчет того, что должно происходить. То есть у них бывает противоположное действие. У животных, например, часть генов может хотеть (или действовать, как будто они хотят), чтобы самец производил много здоровой спермы, но другие гены в том же самце могут хотеть, чтобы половина спермы была дефектной. Некоторые гены в самке хотят, чтобы она вырастила все свои эмбрионы; другие хотят абортировать половину. Некоторые гены в плоде хотят, чтобы он быстро рос, другие – чтобы медленно, а третьи – чтобы средне. Некоторые гены хотят, чтобы плод стал самцом, а другие – чтобы самкой[625].
Зачастую конфликт может быть полезным инструментом. Нейробиологи определили, что даже наши мысли возникают из какофонии соперничающих мыслительных элементов[626]. Например, бдительность рабочих-понерин в адрес самок-выскочек напоминает то, как люди овладели властью посредством политического надзора. Граждане в условиях демократии могут резко выражать мнения о противоречивой проблеме, но достигают коллективного решения голосованием; как мы видели, рабочие муравьи тоже используют систему голосования, называемую определением кворума, чтобы принять решение о том, где гнездиться.
«Эта книга посвящена захватывающей и важной для любого человека теме – осознанию себя как части общества и рассмотрению самого феномена общества под лупой эволюционных процессов в животном мире. Марк Моффетт сравнивает человеческое общество с социальными образованиями общественных насекомых, и эти сравнения вполне уместны. И его последующий интерес к устройству социальных систем у широкого круга позвоночных, от рыб до человекообразных обезьян, не случаен. Как эволюциониста, его интересы связаны с выявлением причин и факторов, влияющих на трансформации социального поведения у разных таксонов, роли экологии в усложнении общественных связей, с поиском связей между морфологическими и психологическими преобразованиями, в конечном итоге приведших к возникновению нашего вида.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.