Приключения Шоубиза - [32]

Вокруг этой шевелящейся, словно сказочное чудовище, толпы носились официанты. Было такое ощущение, что их ноги оборудованы роликовыми коньками — так плавно и быстро они передвигались. Но роликов не было, а был жизненный опыт и тренировка. Они вбрасывали в толпу все новые и новые порции напитков и чего-то съестного и быстро удалялись, чтобы через минуту возникнуть в другом месте с новой порцией того же самого. Я поймал двоих за полы развевающихся белых пиджаков и быстренько сгреб у них с подносов четыре порции мартини, две тарелки бутербродов с бужениной и литровую бутылку «Кока-колы». Ведь со времени моего обеда в ресторане прошло уже достаточно времени, чтобы я снова успел проголодаться. Поставив все эти богатства на маленький столик, очень кстати пристроившийся около меня, я почувствовал себя вполне счастливым.

Музыка гремела мелодиями прошлого века. Было весело и здорово. Я быстро подзарядился этой всеобщей атмосферой праздника и окунулся с головой в эту замечательную круговерть. Я жевал бутерброды, запивал их «Колой» и тихонько подпевал оркестру. Сначала «Серенаду Солнечной долины», потом «Девушку из Эпонемы», а потом мы перешли к вальсам Штрауса. Я жмурился от удовольствия, мурлыкая любимые с детства мелодии, как деревенский кот на завалинке в летний полдень. Я был абсолютно счастлив, потому что наконец забыл обо всех своих заботах и просто наслаждался жизнью. И еще потому, что меня никто не трогал. Наконец-то обо мне все забыли, и я мог побыть наедине с собой! Я мечтал об этом уже несколько месяцев, но постоянное напряжение жизни никак не давало расслабиться моей бедной голове. И вдруг совершенно в неожиданном месте, среди огромной толпы людей я остался совершенно один. Я был на вершине блаженства. Музыка убаюкивала мои мысли, пеленала их в свои полупрозрачные волны и уносила куда-то далеко-далеко от меня. Когда я начал петь в полный голос, я заметил, что соседи, облюбовавшие вместе со мной ту же самую колонну, около которой стоял и я, как-то странно на меня косятся. Я вздохнул и понял, что четвертый мартини был лишним. Поймав за хвост белоснежного фрака очередного официанта, я забрал у него весь поднос с бутербродами и жестом пригласил соседей перекусить. Они сразу заулыбались и простили мне мои маленькие слабости.

А публика все прибывала и прибывала. В толпе я заметил Донну. Она была в длинном вечернем платье, а голову ее украшал роскошный плюмаж из крашеных страусиных перьев. Неподалеку от нее крутился ее «бывший», известный король-поп, рядом с ней семенил ее «нынешний», полукомик-полупевец. Я машинально скользнул взглядом по толпе и поймал себя на мысли, что зачем-то пытаюсь определить кандидата в ее «будущие». Подходящих по возрасту не было. Люди подобрались сплошь солидные, в основном за 40. И я бросил это занятие.

Мне в голову пришла одна занятная мысль. Почему люди так любят обсуждать чужих мужей? И вообще, всем безумно интересна чья-то абсолютно чужая жизнь. Интересно, а что было бы, если бы Ромео и Джульетта остались живы? Неужели, развод, раздел имущества, орущие дети? Неужели любящих людей помнят, только если они умерли? Должно же быть наоборот! Ведь жить намного сложнее, чем умирать. Попробуйте прожить лет тридцать с человеком, который каждый день рядом. И так, чтобы он не надоел, чувства не притупились и остались свежими, как в первый день. Такой подвиг под силу далеко не всем. Но попробовать может каждый.

Около Донны вертелаь Оленька из «Цветных спичек». Вот это да! Раньше я не замечал за Донной склонности выводить в свет новые лица. Наверное, все же возраст! Старики любят возиться с детьми.

Неожиданно прямо на меня из толпы выплыли бабушка с внуком. Внук был как всегда. Но вот бабушка… Бабушка была в великолепном платье времен королевы Анны Австрийской, но сидело оно на ней, как и прежде, безупречно. Я пожалел, что у меня не было мушкетерской шляпы. Я бы смог достойно раскланяться с ней. А так пришлось ограничиться только вежливым поклоном и приторной улыбкой.

Мне слегка надоело торчать у приютившей меня колонны. Захотелось движения и приключений. И где, наконец, мой замечательный гигант?

Наевшись до отвала, я решил, что можно теперь и прогуляться по залу.

Я оставил грязную посуду на гостеприимном столике, тепло попрощался с соседями и стал потихоньку перемещаться вдоль толпы, надеясь увидеть Шрекера, чтобы определить мою дальнейшую судьбу на этот вечер. Его телефон я почему-то у него не спросил, о чем сейчас сильно сожалел.

Так я шел и шел по кругу, вдоль стеночки, а она все не кончалась. Грандиозность этого помещения вполне соперничала с его убранством. Я наконец вышел на более-менее свободное пространство и смог увидеть, что творится в центре зала. Там была маленькая круглая сцена с роялем и аккомпаниатором. Пожилой дородный Мэтр задумчиво облокотился всеми своими подбородками на микрофон. Он стоял около рояля и непонятно было, то ли он обдумывает, что сейчас спеть, то ли вообще думает, а нужно ли это кому-нибудь? Видимо, придя все же к какому-то решению, он переместил микрофон вверх и теперь держал его перед собой как стаканчик пломбира. Издали казалось, что он его обнюхивает.