Приказано жениться - [141]

Настя обмерла. Против пуль, особенно серебряных она была бессильна. Внезапно вспомнился Питерсхофф и незадачливые слуги Долгорукого. Девушка усмехнулась, Сила сорвалась с пальцев, упала на землю, огненной стеной преграждая дорогу.

За пламенем послышались крики, ржание лошадей. Огонь полыхал все ярче и ярче. Судя по всему, его пытались потушить, но все попытки лишь раззадоривали ведьмовское пламя. Вскоре белые стены просто исчезли за огненной завесой.

В любое другое время Настя бы беспокоилась по поводу пожара в монастыре, но сейчас злость победила, и девушка ничуть не раскаивалась в содеянном. Единственное, что ее беспокоило – монахини наверняка пожалуются государыне. Оставалось лишь гадать, что решит Елисавета Петровна.

Подчиняясь всаднику, гнедой тем временем сбавил темп и свернул с колеи на едва заметную тропинку. Левшин подождал, пока дорога к скиту окончательно скроется за деревьями, перевел коня на шаг и опустил повод, давая животному вытянуть шею и отдышаться.

– Так быстрее будет, там дорога петлю закладывает, – пояснил он девушке, будто она спрашивала о чем.

Настя лишь кивнула. Теперь, когда опасность осталась позади, девушку запоздало охватила нервная дрожь. Она обхватила себя руками, пытаясь успокоиться. Кошмарные воспоминания о том, как привратница легко выкачивала Силу, не давали покоя, и ведьма уже несколько раз украдкой проверяла, искрят ли пальцы.

Настя мало что знала о освященной земле: у себя дома из уважении к наставнице, девочка никогда не проявляла Силу внутри монастырских стен. Да и в обычной жизни всегда предпочитала скрывать свои способности.

Гнедой замедлился, а потом и вовсе остановился. Левшин соскочил с коня и помог Насте спешиться.

– Здесь отдохнем, – распорядился измайловец, снимая седло и бережно кладя его на землю.

Девушка с наслаждением прошлась по небольшой поляне, окончательно приходя в себя и разминая затекшее тело, потом обернулась к своему спасителю.

– Как вы оказались у монастырских стен? – спросила она, нарушая явно затянувшееся молчание.

Левшин улыбнулся, улыбка вышла очень озорной, будто у нашкодившего мальчишки.

– Я посты расставлял. Вижу: отец Гришки вас на руках несет, и в карету. Я за каретой и поехал. Не тот человек Петр Григорьевич, чтобы просто так девушек на руках носить. Думал, он вас просто спрятать хочет, а он – сюда и монахиням отдал.

Саша присел на огромный, покрытый мхом валун и вопросительно посмотрел на Настю, явно ожидая, что девушка расскажет, что произошло с ней в монастыре и почему им пришлось так нестись сломя голову.

– Они меня в монахини постричь хотели на заутрене, – глухо отозвалась та. – И Силу мою забрать.

– В монахини? – ахнул Левшин. – Но как такое возможно? Ты же фрейлина государыни!

От волнения измайловец перешел на «ты», впрочем, Настя этого и не заметила.

– Петр Григорьевич прошение подал, чтобы меня как невесту его сына из списка исключили, и за собой позвал, – пояснила она. – Я от него убежать хотела, но упала…

– А он – в скит, где у него дочь монахиней… и на постриг! Хитер старик! Ведь если бы даже Белов тебя нашел…

– Гриша не смог бы ничего сделать, – кивнула девушка, стараясь говорить ровно. – Никто бы не смог, даже сама императрица.

Она осеклась. От сознания того, что Александра Левшина могло бы и не оказаться рядом, становилось страшно. Девушка хотела вновь пожалеть, что судьба столкнула её с преображенцем у ворот дворца, но не смогла. Наоборот, она была признательна тем силам, которые свели её с Григорием. Именно теперь Настя поняла, что не собирается менять, отказываться от своей сути, и что ей просто необходимо вернуться в Питерсхофф к своему Волку.

К тому же еще был Долгорукий… и его безумное желание возвести на престол вымышленного сына сестры. Настя ахнула и вскочила.

– Саша, нам идти надо! – воскликнула девушка. – Времени нет рассиживаться!

– Да ладно, – отмахнулся измайловец. – Подождет Гришка, не помрет!

– Да не в Грише дело, а в заговоре против государыни! – Настя торопливо пересказала все, что услышала тогда у оранжереи.

Левшин только присвистнул в ответ.

– Ничего себе! Вот значит кто за всем стоит!

– Это Дмитрий похитил записи Якова Брюса. И нам надо срочно рассказать все графу Шувалову!

Левшин кивнул и взглянул на белесое небо.

– Ночь уж скоро, но сейчас светло. Пойдем напрямик, через лес, так быстрее. Коня в поводу поведу, устал он.

– Не заплутаем?

– Не думаю, – измайловец вновь положил седло на коня, но затягивать подпруги не стал, лишь застегнул на последнюю дырку, чтоб седло не свалилось. – Пойдем, дорога неблизкая.

Глава 11

До Ропши Григорий добрался достаточно быстро: волчья рысь была предназначена для подобных маневров. Правда, дыхание все-таки сбилось. Раны не до конца затянулись, и после длительного бега голова слегка кружилась, но гвардеец не стал обращать на это внимание. Преображаться в человека Белов не стал. Рыжеватой тенью подкрался к дому, невольно сглотнул слюну от ароматных запахов ужина, витающих под окнами, и прислушался к голосам, раздающимся из гостиной.

Мать своим привычным тихим тоном выговаривала Софье о воспитании детей. Сестра отвечала нехотя, как всегда бывало, когда не желала ни особо разговаривать, ни грубить. Сам Гриша уже давно бы переменил тему, но мать не замолкала, настойчиво твердя о вреде чтения для юных девиц. Лукешка то и дело поддакивала матери. Для тонкого звериного слуха ее голос казался особенно пронзительным и визгливым.