Приказ - [76]

— Дорогой мой, я приехала… — раздался в трубке голос Эрики.

*

Три недели, прошедшие после звонка Эрики, были наполнены разными событиями, тем более что объявилась она незадолго до Нового года. Эрика в первый же день своего появления в Будапеште, вернее говоря, в первый же час перебралась в дом на проспекте Кристины.

Встреча, которую ей устроила Сударыня, была настолько великолепной, что вполне могла украсить любую театральную пьесу. Голос вдовы звучал так прочувственно, что никто не мог понять, что Сударыня испытывает душевное недовольство, вызванное крахом ее тайно вынашиваемых планов.

Сударыня охотно смирилась бы с охлаждением молодых друг к другу, с тем чтобы Эрика и Альби, как и подобает честным и интеллигентным людям, открыто посмотрели бы на факты и действовали бы согласно их требованиям. Сударыня вполне допускала, более того, она была твердо уверена в том, что пребывание Эрики в Швейцарии было связано с целым рядом событий и, разумеется, с любовными похождениями. По ее мнению, Эрика там наверняка жила полнокровной жизнью, а в этом случае никак не обойтись без приключений, которые для женщин типа Эрики обязательно связаны с мужчинами.

По намекам Мари Шлерн Сударыня знала, что Альби восстановил с ней отношения, а это, как известно, не могло остаться без последствий. Неожиданное же возвращение молодой невестки домой перечеркнуло все надежды Сударыни, которой пришлось приложить немало сил, чтобы скрыть перед ней свое разочарование.

С приездом Эрики Мари Шлерн прекратила свои визиты к Сударыне. Теперь вдове самой приходилось в случае необходимости приезжать к своей новой компаньонке по деловым сделкам и финансовой советнице.

Мари как бы между прочим поинтересовалась у Сударыни, как выглядит Эрика, похорошела ли она за время пребывания в Швейцарии. И Мари, и Сударыня хорошо знали о том обаянии, с помощью которого Эрика оказывала такое влияние на мужчин, поэтому теперешний вопрос Мари не удивил Сударыню. Вдова откровенно ответила на вопрос Мари, хотя и сделала это на своем жаргоне, полном своеобразных символов:

— Душа моя, меня давно уже не интересуют красивости. По отношению ко мне жизнь всегда была сурова, и очень часто она разбивала все мои иллюзии в пух и прах. Мне кажется, нечто подобное случилась и с Альби. Я знаю, что очень скоро для него кончатся часы счастья. Откровенно говоря, я лично принимаю чересчур бурную любовь не более чем за сладенький сиропчик, который, как правило, довольно скоро может закиснуть. — Обласкав Мари взглядом, Сударыня продолжала: — Чары фривольных женщин не бывают долговечными, и рано или поздно каждый здравомыслящий мужчина в конце концов начинает понимать и ценить реальную любовь.

Мари, разумеется, хотелось бы узнать, что именно понимает Сударыня под словами «реальная любовь», однако она не решилась спросить ее об этом.

— Красота Эрики подобна блеску дамских безделушек, сделанных из венецианского стекла, — проговорила Мари серьезным тоном, — они сохраняют свет и переживают тех, кто им завидует. Она же сама, ее почти что восточные черты порой обвораживали даже меня. Вы только понаблюдайте, тетушка, какой огонь полыхает в глазах мужчин, когда они смотрят на Эрику. Я однажды видела, как перед ней ну прямо-таки плавился Адам Истоцки, и не скрою, я тогда позавидовала ей.

Сударыня как-то нервно рассмеялась и тут же попыталась утешить Мари.

— Душечка моя, терпение всегда вознаграждается, это древняя истина, — произнесла она, нежно похлопывая ладонью по красивой полной ноге Мари. — Я вот только никак не пойму, что же именно мужчинам так нравится в ней.

Обе женщины обнялись, а уж затем перешли к разговору на деловые темы.

Не будь Эрика умной и сообразительной женщиной, она, быть может, и не заметила бы в поведении свекрови кое-каких, пусть крошечных, но противоречий. Однако сейчас у нее не было времени, чтобы раздумывать над этим.

Она бросилась Альбину на шею, увидев его после долгой разлуки, и с этого момента их обоих ничего не интересовало, кроме того огромного счастья, которое вновь испытали оба. Альби как бы заново открыл для себя всю красоту тела Эрики и опьянел от удовольствия. Даже если считать по календарю, то и тогда со времени их последней встречи прошло довольно много времени, а тем более им столько пришлось перенести!

Альби по характеру был человеком спокойным, очень сильным, порой, правда, на него находила такая лень, что он становился даже пассивным. Самолюбивым он не был, но был способен на длительную любовь и верность. Противоречивым могут показаться в этом смысле случавшиеся в его жизни легкомысленные срывы, но и они, как правило, свидетельствовали лишь о его пассивности, так как он не мог постоянно отказывать женщинам, которым нравился. Это отрицательное свойство его характера начало меняться лишь на нынешнем этапе его жизни, но зато в значительных размерах.

Сейчас, когда он мог вновь и вновь наслаждаться необычайной красотой Эрики, смотреть в ее восхитительные глаза, когда у него не оставалось и тени сомнения в том, что это великолепное, здоровое, полное жизни существо безраздельно принадлежит ему, он ни о чем не мог больше думать, кроме одного: как продлить это наслаждение до бесконечности?