Приказ - [22]

Тут Сударыня почувствовала, что наступил момент, когда она может со всей силой обрушиться на этот безнравственный мир и осудить его. В подобные минуты она становилась весьма несдержанной, употребляла грубые, даже нецензурные выражения, которые неизвестно откуда попали в ее лексикон.

Эрика, расхохотавшись, все-таки перехватила инициативу и снова заговорила:

— Дорогая мутти, — в ее голосе появились вкрадчивые нотки, — насколько я знаю, нравственность всегда была многолика. Однажды Альби рассказывал мне, как в офицерском казино одного человека поймали на том, что он играл краплеными картами. Бедняге пришлось застрелиться. А если бы нечто подобное произошло в деревенской корчме, то мужики просто подубасили бы друг друга, а потом спокойно продолжали игру. Если люди узнают, что какая-нибудь девушка из рабочей семьи совершила необдуманный поступок, ее заклеймят позором. А когда нечто подобное делает Дива Надь, вокруг нее просто-напросто сгущаются темные тучи зависти. Ведь ее любовник — император Австрии и король Венгрии. Эта самая Дива Надь сейчас воображает себя чуть ли не ровней самой королеве — как-никак они кое-что делят между собой…

Сударыня с любопытством наблюдала за своей невесткой, размышляя над тем, как будет выглядеть эта необыкновенная красивая женщина, когда состарится.

Эрика немного спокойнее продолжала:

— Мой отец очень боится этой весны, и я тоже стала ее бояться… Меня поразило, что и Денешфаи тоже боится, хотя он и солдат. Денешфаи считает, что на западном фронте готовится что-то ужасное, а положение на Балканах стало еще хуже, как, впрочем, и на итальянском фронте. Этот Денешфаи не очень-то тактичный человек.

Вдова ухватилась за эти слова невестки, хотя Денешфаи меньше всего интересовал ее.

— Когда-то в юности он был очень дружен с Альби, в то время никто бы не угадал в нем будущего щеголя. Последнее время он постоянно попадает в какие-то грязные истории. Как будто Луизы Фрювирт ему уже не хватает, теперь ему, видно, хочется, прибрать к рукам и Мари Шлерн. Правда, Мари — женщина с характером и умная, она-то понимает, к чему клонит этот Денешфаи. Поэтому, дорогая, на вашем месте я бы держалась подальше от него…

Эрика очень удивилась такому предостережению: ведь всего несколько дней назад Сударыня сама советовала обратиться к Денешфаи.

— Я не понимаю вас, милая мутти, — тихо возмутилась она. — Ведь мы встречались с ним только для того, чтобы все устроить для нашего Альби…

Сударыня понимающе улыбнулась:

— Конечно, поговорить с ним раз-другой надо, но не более. И не встречаться так часто. Я хочу предостеречь вас — ведь общение с Денешфаи может скомпрометировать любую женщину, если ее часто видят с ним вместе. Одна встреча, другая еще сойдут, но вот третья… О, тогда сплетни обретают крылья!.. Разве вы не знали об этом, моя дорогая?

Эрика лениво и равнодушно ответила:

— Меня нисколько не волнуют всякие кривотолки.

На это вдова довольно желчно заметила:

— Вы поступаете слишком опрометчиво, моя дорогая… Я хочу сказать, без всякого пристрастия… может быть, я иногда не очень четко формулирую свою мысль. Боже мой, у людей такие злые языки!.. Я сама, конечно, ничего страшного не нахожу в том, что вы, моя дорогая, по-прежнему будете там проводить время без меня. Господи, болезнь приковала меня к постели, я уже стара, а вы еще так молоды!.. Но вы переходите мост чаще, чем следует…

«Перейти мост» — этому выражению вдова придавала символический смысл, как это делали все коренные жители Буды. В данном случае под «мостом» вовсе не подразумевался Цепной мост или мост Маргит, по которым из Буды можно было попасть в Пешт. Здесь слово «мост» символизировало ту невидимую черту, переход через которую означал переход от будайского к пештскому образу жизни. Сударыня имела в виду не только сам ритм жизни, но и нравственные нормы, которые существенным образом отличались друг от друга. Именно на них и намекала она, когда, обращаясь к своей невестке, употребляла слово «мост».

Эрика знала об этом. Она поняла намек и внутренне содрогнулась… Эрика ненавидела всякое проявление ханжества и лицемерия, где бы она с ним ни сталкивалась: на проспекте Кристины или в Пеште… Она враждебно насупила брови, но промолчала.

Вдова, словно опомнившись, несколько сбавила свой резкий тон.

— Мне бы очень не хотелось, милочка, чтобы вы неправильно поняли меня, — произнесла она уже мягче. — Но все-таки я советовала бы вам больше не встречаться с Денешфаи. Предоставьте это дело вашему отцу, он все сделает сам, и достаточно тактично. Альби, конечно, необходимо во что бы то ни стало вернуть домой. Я с этим совершенно согласна. Теперь уже и меня стало сильно беспокоить его непонятное исчезновение и полное молчание. Если бы мы знали по крайней мере, где он сейчас находится.

Эрика улыбнулась:

— Успокойтесь, мама, Денешфаи непременно отыщет его.

Яркая красота невестки всегда вызывала беспокойство Сударыни. Она невольно сравнивала Эрику с теми библейскими женщинами, красоте и горячей крови которых мы обязаны своим падением. Каждый раз, когда подобные мысли приходили Сударыне в голову, она начинала опасаться за честь собственного сына. Ее подозрения подкреплялись еще и тем обстоятельством, что когда-то она сама потерпела поражение из-за Эрики, которую Альби взял в жены, ослушавшись мать, прочившую себе в невестки Мари Шлерн.