Приговорённые к совершенству - [29]

— С твоего позволения, Сергей, я бы предпочёл — во вторую, — ответил Иван Адамович, имея в виду поделить ночь вовсе не пополам, а дать Сергею, утомлённому утренней сумасшедшей гонкой, поспать хотя бы шесть часов; ему самому, по-стариковски, вполне бы хватило двух или трёх. — Так что — ложитесь. У Светочки глаза вон совсем слипаются. Да и ты — держишься, ничего не скажешь, молодцом, но ведь вижу: на втором или третьем дыхании, а преклонишь голову — уснёшь, как говорится, без задних ног. А я тут малость поболтаю с Олечкой. Ей, по-моему, пока ещё спать не хочется. Баиньки, дети, баиньки, — шуткой завершил свой ответ майор.

Относительно Светы он, правда, попал пальцем в небо: глаза у притворщицы отнюдь не слипались. Услышав, что Ольгу определили спать в «Уазике», она их просто полуприкрыла веками, решая про себя сложнейшую задачу: торопить события, этой же ночью попробовав соблазнить Сергея, или же немного подождать, чтобы всё совершилось само собой, по естественному — извечному! — ходу вещей. Конечно, если бы речь шла всего лишь о сексе, то у Светы — отнюдь не ханжи и давно уже не наивной девочки, а чувственной, зрелой женщины — не возникло бы никаких смешных колебаний: мужчина понравился — бери его не раздумывая! Но! Бери? На час? На ночь? На пять ночей? До конца, словом, их маленького путешествия? Эдакий миленький, ни к чему не обязывающий «круизный романчик»? Сулящий сплошные приятности — с единственной, может быть, каплей горечи при расставании?.. Да — если бы речь шла об одном только «голом сексе». Нет — не говоря о том, что «голый секс» возможен разве что в борделях — нет, ибо со вчерашнего дня все Светины чувства оказались глубоко задеты Сергеем.

Иван Адамович, успевший позаботиться едва ли не обо всём, прибрав угловую комнату, принёс в неё несколько охапок полыни, чтобы приятной степной горьковатостью перебить затхлый запах заброшенного жилья. Положив спальные мешки поверх полыни и предложив Свете вместо одеяла лёгкий плащ — ибо в августовскую духоту было страшно даже подумать о том, чтобы забраться в спальный мешок — Сергей, разыгрывая гостеприимного хозяина, изрёк: — Светочка, устраивайся. «Удобства», сама понимаешь, внизу — однако дальше десяти шагов от «Уазика» отходить не смей, сейчас не до ложной стыдливости. Автоматы будут возле меня — если чего-то вдруг испугаешься, толкни, я в таких случаях просыпаюсь мигом. А чтобы что-то самой — не вздумай. Повторяю: если малейшее подозрение — даже от нехорошего сна — сразу буди меня. Буди, не раздумывая ни полсекунды. Кажется, всё. А теперь, как сказал Иван Адамович, баиньки. Разденешься в темноте. Хоть до гола. Не возражаю, — уже полусонно договорил Сергей и, погасив фонарик, одетым повалился на свой мешок и через двадцать секунд уснул.

Слыша в темноте глубокое, ровное дыхание спящего, Света ворочалась на своём наскоро сымпровизированном, однако вполне удобном ложе. Плащом она не укрылась — комаров не было, а жарища стояла адская — и лежала почти что голенькой. Почти что — так как трусиков всё-таки не сняла. Конечно, в комнатке, освещённой лишь призрачным звёздным мерцанием, это не имело особенного значения — но всё-таки…

Приняв решение, не торопить событий и, соответственно, внушив себе, что на нынешнюю ночь она добропорядочная пай-девочка, в награду за это Света заполучила восхитительную бессонницу. Со всеми её обыкновенными прелестями: лихорадочно скачущими, дурацкими мыслями, сердцебиением, липким, противным потом, невозможностью найти удобное положение ни для какой части тела — ни для рук, ни для ног, ни для головы. А из-за того, что Сергей спал спокойным сном праведника, Свету особенно бесила её бессонница. Она, видите ли, словно монашка, усмиряет бунтующую плоть, а Сергею до этого нет никакого дела: дрыхнет себе, как медведь в берлоге, а на её беспримерную безгреховность — ноль внимания!

Проявив неслыханную стойкость, героически промаявшись около часа на постепенно становящемся всё неудобней ложе, Света не выдержала: по известной восточной пословице относительно горы и Магомета тихонечко поднялась и, по её мнению, совершенно бесшумно передвинула свой спальный мешок вплотную к мешку Сергея. То ли надеясь таким образам — по постулатам контагиозной магии — перенять от Сергея его сон, то ли… получилось, естественно, второе: Сергей проснулся, спросил Свету, что случилось, и в ответ на её жалкий лепет о ветре, будто бы дующем из окна, потянулся к женщине.

Таким образом можно сказать, что всё действительно совершилось само собой: по извечному — едва ли не пятисотмиллионолетнему! — ходу вещей. Единственное, пожалуй, что следует добавить: это «нечаянное» соитие потрясло до основания не только Свету, но и Сергея. После нескольких яростных — им казалось, что неземных — экстазов, обретшие друг друга любовники заснули, крепко обнявшись.

А на утро их ждал сюрприз. Сменившийся с дежурства Иван Адамович смущённо объявил, что они с Ольгой решили пожениться.

* * *

База — Сорок Седьмому.

При данных обстоятельствах считаю ваши действия правильными. Однако не рекомендую превышать девятый уровень вмешательства.