Приговорённые к совершенству - [24]

— Анатолий, гранатомётов я тебе отдать не могу. Понимаю, ты мне не доверяешь, думаешь, что без заложницы я тебя и твоих ребят мигом сожгу. Но я же — патруль. Хочешь верь, хочешь не верь, но пока вы не начнёте стрелять, мы тоже не откроем огня. Вспомни, я же не знал, что у тебя баба и мог бы уже сто раз, если бы захотел, вас отправить к чертям собачьим. И, поверь, если захочу, то и гранатомёты тебе не помогут — у меня же скорость и пулемётчик классный! Вот тебе моё последнее слово: триста баксов, канистра бензина и пять литров спирта, а гранатомёты — чёрт с ними! — давай мы их сейчас с тобой расстреляем. Выпустим все заряды в степь — и п…ц!

И как ни хотелось Копчёному заполучить гранатомёты, он тоже понимал: Сергей ему их не отдаст. Поэтому, поторговавшись ещё немного, принял неожиданное предложение Сергея: — Пять, говоришь, литров спирта? Лады! И х… с ними, с гранатомётами! Устроим сейчас салют! Только — учти! — я сам осмотрю твой «козлик».

После того, как шесть гранат по крутой дуге улетели в степь и ухнули, Копчёный отправился восвояси. Сергей, не желавший хоть сколько-то сверх необходимого быть рядом с бандитом, немного выждал и с канистрой бензина и большой пластиковой бутылью со спиртом двинулся к месту передачи заложницы — примерно на полпути между «Уазиком» и «Фордом». Ольгу привёл Бублик и, развязав ей руки, забрал деньги, бензин и спирт — обмен состоялся.

* * *

К немалому удивлению бандитов, лишь только Сергей с женщиной сели в «Уазик», патрульный автомобиль снялся с места и покатил прочь, явно не собираясь больше их донимать.

— Честный, бля, фраер, — полупрезрительно, полуодобряюще резюмировал Копчёный, — линяет, падла. Ты, Чёрный, как думаешь: взаправду — или берёт на понт?

— Он-то? Думаю, что слинял действительно. Только, Копчёный, нам это до лампочки. С Батькой наверняка уже связался — так что, пока не поздно, надо и нам линять. Где-нибудь в балочке переждём до ночи — и…

— На Калач? Слышал уже… Только, Санёк… Ладно… Главное, не бзди. До ночи — правильно. Воробей, поехали. Я тут знаю — неподалёку. Укроемся. А ночью — посмотрим.

— Копчёный, чо? Так сразу и поедем? И по сто грамм не примем?

— Ты, Бублик, прими. Сто грамм. Не намешал ли этот фраер какой-нибудь отравы? Пока доедем — увидим: отбросишь ты или не отбросишь копыта.

— Копчёный, а может, правда? Вдруг этот гусь нам подсунул древесный спирт? Я лучше тогда не буду.

— А тебя, Бублик, не спрашивают. Вызвался — вот и пей.

— Не-е, не буду.

— Заткнись, курва! Я сказал — значит пей!

Бублик, понимая, что с Копчёным пререкаться опаснее, чем пить заведомую отраву, налил половину складного стаканчика и, перекрестившись, выпил. Задержал дыхание, схватил переспевший помидор и сунул его в приятно обожжённый не разведённым спиртом рот.

— Чистый ректификат! 96 градусов! Не на…ел мужик! Можно, Копчёный, я ещё немного?

— Погоди, Бублик, через двадцать минут будем на месте. Если до той поры не сдохнешь — хоть до усрачки пей.

Не через двадцать минут, а примерно через полчаса нашлась-таки неприметная, густо заросшая тальником, терновником и невысокими топольками балка. Спрятав «джип», бандиты сразу же начали пить. Тяжело — после всех треволнений сегодняшнего утра — хмелея. Копчёному скоро стало казаться, что Чернышёв замышляет что-то нехорошее, собирается их предать. Вообще-то недоверие к бывшему милиционеру не покидало уголовника никогда, особенно обостряясь по пьянке, однако в этот раз оно начинало граничить с манией: «Сейчас вот, стоит им как следует захмелеть, и мусор их сдаст! Наведёт патруль!». И чем больше бандиты пили, тем сумрачней и подозрительней становился Копчёный. Развязка оказалась хоть и несколько неожиданной, но закономерной: когда Чёрный, по малой нужде отойдя шагов на десять, повернулся спиной к компании, Копчёный схватил автомат и разрядил в бывшего милиционера едва ли не весь рожок. Александр Чернышёв, брошенный на землю смертельным свинцовым градом, уткнулся головой в ракитовый куст и, дёрнув два раза левой ногой, упокоился навсегда.

А потом была ночная дорога на Семикаракорскую. Воробей — толком не протрезвевший, словно бы в память об утренней гонке — шёл в темноте за сто. И был на дороге камень. «Джип» несколько раз перевернулся, вспыхнул, от взрыва бензобака сдетонировали в ящике ручные гранаты — три обуглившихся неопознанных трупа хуторской староста Иван Андреевич велел похоронить в общей могиле, рядом с кладбищем. За неимением осины пьяненький дядя Петя сколотил накрест два тополёвых сука и увенчал этим странным сооружением могильный холмик — то ли поставил крест, то ли, боясь безымянных покойников, на всякий случай пригвоздил их колом.

Глава 6. Родословная Ивана Адамовича. Карл — пожиратель дорог. Размышления о Содоме и Гоморре. Ольга заступается за инопланетян. Усмирение плоти. Ошибки при перемещениях в континуумах высших размерностей

К Колодцу возвращались не спеша, кратко обмениваясь по пути впечатлениями благополучно завершившегося утра. После Ольгиного освобождения, отъехав на несколько километров, Сергей остановил «Уазик», чтобы вернуть автомобилю его постоянный, обманчиво беззащитный вид.