Приговорённые к совершенству - [21]

Осторожно — с почти неслышно работающим на малых оборотах двигателем — отъехав от берега, Сергей с помощью Светы и майора занялся необходимыми приготовлениями. Света фломастерами на куске удачно нашедшейся серебристой стеклоткани вырисовывала красные, синие и зелёные полосы, превращая её в знамя Иннокентия Глебовича. Сергей и Иван Адамович, сняв брезентовый верх, монтировали турель для станкового пулемёта. Когда всё было готово и «Уазик» из мирного «козлика» превратился в грозную боевую колесницу под трёхполосным — в Степи очень небезызвестным! — флагом, лейтенант провёл краткий инструктаж:

— Я — за рулём. Ты, Иван Адамович, сзади, у пулемёта — стрелять, сам понимаешь, изредка и мимо. Прости замечание от младшего по званию, но не вздумай, как позавчера твой Витёк, царство ему небесное, «вмазать по скатам». А то, знаешь ли… если Ольгу мы хотим увидеть живой…

— Сергей, я же позавчера извинился. Не обижай старика — неужели не понимаю…

— Иван Адамович, прости и ты, что помянул позавчерашнее. Облако, знаешь ли — до сих пор ещё несколько не в себе… Света, ты сядешь рядом, если хочешь, можешь немножечко пострелять из автомата: только, конечно, не на ходу — и в сторону. Или вверх. От «джипа» чтобы подальше. И обязательно пристегнись. А то ненароком вытряхнет — утром, помнишь? А сейчас нам езда предстоит покруче.

Предупредив Свету, Сергей тронулся с места и направился к находящемуся примерно в трёх километрах броду. Переехав речку и по другому берегу вернувшись немного назад, остановился в виду противника.

— Иван Адамович, теперь — ты. Дай им ваш, принятый у патруля, знак. Не далеко? Может быть, подъехать поближе?

— Не надо, Сергей, не промахнусь. А ближе — им будет на руку.

С этими словами майор дал две короткие очереди — одну слева, другую справа от «джипа». Сергей приготовился — от реакции врага зависел весь его план: откроют ли они ответный огонь? Сдадутся ли? Или — попытаются уйти? Лейтенант надеялся на последнее, но одно дело расчёт, а результат — это совсем другое…

На сей раз ожидания Сергея не обманули: секунд через двадцать, потребовавшихся противнику, чтобы оценить ситуацию, «джип» стремительно покатил прочь, волоча за собой густой пылевой шлейф — заметный издалека, очень помогающий преследованию.

— Ага, удирают! Майор, а я что говорил, помнишь?! Облако-то их испугало побольше, чем нас! Шалят нервишки! Сматываются козлы!

Азартно выкрикнув это «напутствие», Сергей нажал на педаль газа — «Уазик» рванулся вслед убегающему врагу. Сто, сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят…

— Больше ста семидесяти им — со стандартным движком, по грунтовой дороге — не выжать! — резюмировал довольный лейтенант, уверенно держа дистанцию: в километре от «джипа», не приближаясь, но и не позволяя оторваться. Стрелка спидометра, как он и предполагал, плясала у отметки сто семьдесят.

— Серёжа, — от почти официального «Сергей» к дружескому «Серёжа» Света в последние два, три часа переходила, не замечая этого, — а мы? С какой скоростью можем мы?

— Мы, Светочка, свободно можем на сто километров быстрее. И, пожалуйста, не отвлекай. На этой дороге и ста семидесяти более чем достаточно. Лучше держись покрепче — и не вздумай не то что стрелять, но даже снимать автомат с предохранителя: вон как подбрасывает — можешь так невзначай пульнуть…

* * *

Осколком стекла царапая своё имя на отопительной батарее, Ольга умом понимала, насколько это опасно, но настоящего страха, когда она, улучив момент, острым стёклышком колупала в несколько слоёв покрывающую железо краску, не было. Её чувства «оттаивали» медленнее, чем ум и тело — что очень помогло в первые часы пленения: не будь она эмоционально всё ещё немножечко «замороженной», то не смогла бы так убедительно соврать Копчёному. Страх пришёл позже, когда после беспорядочной стрельбы захватившие её негодяи погрузились в «джип» — Ольгу пристроив сзади, между Чёрным и Бубликом — и покатили прочь от Колодца. Тогда только своё пленение и очень вероятное вскоре рабство Ольга смогла не только осознать, но и прочувствовать. И перспектива для неё — не умозрительно, но (что очень важно!) эмоционально — начала вырисовываться весьма мрачноватая. С приходом Иннокентия Глебовича Дикое Поле кончилось, и надежды (пусть даже рабыней) остаться в родных местах — почти никакой. Значит: Кавказ, Ближний Восток, Северная Африка — да в тридцать шесть-то её годочков! — больше четырёх, пяти лет ей там не протянуть. И что это будут за годы? Унижения, издевательства, побои и, очень вероятно, каторжный подневольный труд! К тому же — при некотором ещё везении: если её не купит какой-нибудь распухший от «нефтедолларов» зверь. Или просто — богатый маньяк. В этом-то случае всё завершится быстро и ужасающе. Но и несколько лет медленного истаивания в «нормальном» рабстве — тоже, врагу не пожелаешь.

Поэтому, погружённая в свои, очень невесёлые мысли, Ольга поначалу совсем не заметила окутавшего «джип» тумана. Привела её в себя и заставила обратить внимание на окружающее только громкая, испуганная брань озадаченных похитителей. Это лишнее напоминание о её неволе, скребнув по сердцу, всё же развеяло дурные предчувствия — и Ольга увидела белую муть за окнами. Успела немножечко удивиться (туман среди бела дня?), но сразу же перед её глазами замерцали розоватые вспышки — заструились, рассеялись и Ольга зрительно переместилась в иной, но будто бы почему-то (не по сновидениям ли?) знакомый мир: низко, почти у горизонта, маленькое, очень яркое — с зеленоватым отливом — солнце. По поросшей невысокими, похожими на кактусы растениями равнине длинные сизые тени от красноватых скал. А между растениями — существа — смахивающие одновременно и на муравьёв и на кузнечиков. Если бы не их размеры — примерно с лисицу или некрупную овцу — Ольга приняла бы их за насекомых. Которые по-насекомьи беспокойно суетились, но совсем не по-насекомьи, а скорее по-человечески то и дело поднимали к небу верхнюю, увенчанную то ли щупальцами, то ли усиками, половину тела. Ольга тоже невольно посмотрела в зенит этого странного фиолетово-изумрудного неба и увидела страшное: огромную, нестерпимо белую, пульсирующую звезду — то распухающую почти до размеров местного солнца, то стягивающуюся в пронзительную голубую точку. И вдруг взорвавшуюся. Хлынувшую синим пламенем на скалы, равнину, кустики и на симпатичных насекомоподобных тварей. Пламенем, в миг превратившим деятельных живых существ в неподвижные чёрные трупики. От обрушившегося сверху убийственного голубовато-белого света Ольга зажмурилась, а когда открыла глаза — вселенский кошмар исчез. Исчезла и грязная муть за окнами «джипа» — бескрайнюю степь освещало ласковое земное солнце. До потрясённой свидетельницы космической катастрофы страх её похитителей дошёл не сразу.