Приглашение в социологию эмоций - [67]
Долгое время эмоции действительно были прерогативой научного интереса психологов, хотя классики социологии всегда писали о чувствах, однако при этом специально не разрабатывали (за некоторым исключением) эту тематику и соответствующие ей понятия и теории. Более того, в сфере исследования социальных явлений социолог должен, как считалось, постоянно дистанцироваться от объекта своего исследования, чтобы производить объективное знание, а эмоции рассматривались как помеха в этом процессе. Социолог должен быть по меньшей мере сдержанным, нейтральным и в крайнем случае быть циником, а уж собственные эмоции подлежат исключению из процесса исследования, поскольку дезориентируют исследователя и являются неважными, не относящимися к исследованию. Это в определенной степени верно и сейчас, однако, как показывают последние исследования (см.: [Симонова, 2016]), изучение эмоций не только бросает вызов социологической теории и ее методологическим возможностям, не только дополняет картину современного мира, но и оказывается в центре современной социологической рефлексии о позднем капитализме (см., например, об эмоциональном капитализме: [Karppi et al., 2016]). Помимо этого, эмоциональность может быть важным ресурсом в социологическом эмпирическом исследовании в понимании людей и проживаемого ими опыта (см., например, об эмоциональной работе социолога: [Fitzpatrick, Olson, 2015]). Интересно, что последние исследования фиксируют изменение уровня эмпатии у студентов, которые выбирают курсы по социологии, – способность испытывать эмпатию[78] растет! При этом преподаватели могут и не включать развитие эмпатии в свои методические цели, а кроме того, способность испытывать эмпатию развивается независимо от личностных особенностей преподавателя социологии [Rockwell et al., 2019]. Излишне говорить, что развитие эмпатической установки важно и для исследовательской деятельности, и для жизни в современном обществе, характеризующемся высокой культурной разнородностью, где нам приходится общаться и понимать разных людей. Соответственно, курс по социологии эмоций, помимо эмпатии, может способствовать эмоциональной социализации студента как члена общества и как будущего исследователя, увеличению знаний о чувствах и опыте их переживания и выражения (развитию того, что в психологии понимается под «эмоциональным интеллектом»).
Опираясь на аллюзию на название известной книги Арли Хокшилд «Управляемое сердце» [Hochschild, 1983], можно сказать, что «сердце» социолога оказывается совсем не «холодным» и натренированным на нейтральность, но живым, сочувствующим, познающим с эмпатией и симпатией, хотя и нуждающимся в контроле и отдыхе. «Воспитание чувств» современного студента-социолога, которое относится не только к его личности, но и к накоплению знаний об опыте переживания разнообразных чувств отдельными людьми и целыми группами, оказывается не менее важной задачей в социологическом образовании. Эмоционально проживаемый опыт социальных взаимодействий давно уже стал частью исследовательской методологии, поэтому эта книга – возможность еще раз сфокусироваться на этом и понять, как возможно развивать социологическую теорию и инструментарий (и не только в рамках социологии эмоций).
Учебник, написанный отечественным автором, возможно, лучше бы передал социально-культурный и научный контекст исследования эмоций, но первые работы по социологии эмоций и сама эта отрасль социологии институционализировались в западных странах, поэтому, возможно, следует начать именно с него. Далее попробуем выделить особенности этой книги-учебника в контексте современного университета, а затем рассказать об особенностях его перевода, хотя все это неразрывно связано между собой.
Во-первых, учебник посвящен основам социологии эмоций и схватывает самую суть этой субдисциплины со времени ее зарождения и тем самым открывает перспективу включения этой дисциплины в учебный план университетов (что уже сделано во многих странах мира, в том числе и в нашей стране[79]). Мы надеемся, что в ближайшем будущем будут переведены и другие книги по социологии эмоций – и сборники работ, и монографии, и исследования в этой области, посвященные отдельным темам и проблемам, но такой учебник пока является единственным в своем роде, где излагаются только самые основные положения. Хотя в учебнике кратко изложены в основном два теоретических подхода к эмоциям в социологии (символический интеракционизм и теория обмена, частично социально-структурный и культурный подход, и это надо учитывать в процессе преподавания данной дисциплины), теоретических подходов намного больше, поэтому социология эмоций постоянно стимулирует интерес к другим теоретическим перспективам. Так сложилось к настоящему времени, что в рамках каждого подхода современной социологии исследуются эмоциональные факторы (а историко-социологическое наследие подвергается ревизии в этом ключе), поэтому современная социология эмоций отражает практически всю палитру социологических направлений, показывает их развитие и обновление и уже этим необходима студентам-социологам (для изучения и повторения).
Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.
В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.
Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.
Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.
С тех пор как глобальная волна («третья волна») демократизации достигла пика на рубеже 1980‑1990‑х годов, тема демократизации стала важнейшей для понимания современного мира политики. Неслучайно во многих бакалаврских и постдипломных учебных программах по политической науке и международным отношениям появились учебные курсы по политическим изменениям и демократизации, но при этом предложение высококачественных учебников по данной тематике остается ограниченным. Настоящее учебное пособие восполняет указанный пробел, доступно и в систематизированном виде знакомя студентов и всех интересующихся современной политикой с теоретическими и практическими аспектами политических изменений и демократизации.
Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.