Приглашение в социологию эмоций - [67]

Шрифт
Интервал

Долгое время эмоции действительно были прерогативой научного интереса психологов, хотя классики социологии всегда писали о чувствах, однако при этом специально не разрабатывали (за некоторым исключением) эту тематику и соответствующие ей понятия и теории. Более того, в сфере исследования социальных явлений социолог должен, как считалось, постоянно дистанцироваться от объекта своего исследования, чтобы производить объективное знание, а эмоции рассматривались как помеха в этом процессе. Социолог должен быть по меньшей мере сдержанным, нейтральным и в крайнем случае быть циником, а уж собственные эмоции подлежат исключению из процесса исследования, поскольку дезориентируют исследователя и являются неважными, не относящимися к исследованию. Это в определенной степени верно и сейчас, однако, как показывают последние исследования (см.: [Симонова, 2016]), изучение эмоций не только бросает вызов социологической теории и ее методологическим возможностям, не только дополняет картину современного мира, но и оказывается в центре современной социологической рефлексии о позднем капитализме (см., например, об эмоциональном капитализме: [Karppi et al., 2016]). Помимо этого, эмоциональность может быть важным ресурсом в социологическом эмпирическом исследовании в понимании людей и проживаемого ими опыта (см., например, об эмоциональной работе социолога: [Fitzpatrick, Olson, 2015]). Интересно, что последние исследования фиксируют изменение уровня эмпатии у студентов, которые выбирают курсы по социологии, – способность испытывать эмпатию[78] растет! При этом преподаватели могут и не включать развитие эмпатии в свои методические цели, а кроме того, способность испытывать эмпатию развивается независимо от личностных особенностей преподавателя социологии [Rockwell et al., 2019]. Излишне говорить, что развитие эмпатической установки важно и для исследовательской деятельности, и для жизни в современном обществе, характеризующемся высокой культурной разнородностью, где нам приходится общаться и понимать разных людей. Соответственно, курс по социологии эмоций, помимо эмпатии, может способствовать эмоциональной социализации студента как члена общества и как будущего исследователя, увеличению знаний о чувствах и опыте их переживания и выражения (развитию того, что в психологии понимается под «эмоциональным интеллектом»).

Опираясь на аллюзию на название известной книги Арли Хокшилд «Управляемое сердце» [Hochschild, 1983], можно сказать, что «сердце» социолога оказывается совсем не «холодным» и натренированным на нейтральность, но живым, сочувствующим, познающим с эмпатией и симпатией, хотя и нуждающимся в контроле и отдыхе. «Воспитание чувств» современного студента-социолога, которое относится не только к его личности, но и к накоплению знаний об опыте переживания разнообразных чувств отдельными людьми и целыми группами, оказывается не менее важной задачей в социологическом образовании. Эмоционально проживаемый опыт социальных взаимодействий давно уже стал частью исследовательской методологии, поэтому эта книга – возможность еще раз сфокусироваться на этом и понять, как возможно развивать социологическую теорию и инструментарий (и не только в рамках социологии эмоций).

Учебник, написанный отечественным автором, возможно, лучше бы передал социально-культурный и научный контекст исследования эмоций, но первые работы по социологии эмоций и сама эта отрасль социологии институционализировались в западных странах, поэтому, возможно, следует начать именно с него. Далее попробуем выделить особенности этой книги-учебника в контексте современного университета, а затем рассказать об особенностях его перевода, хотя все это неразрывно связано между собой.

Во-первых, учебник посвящен основам социологии эмоций и схватывает самую суть этой субдисциплины со времени ее зарождения и тем самым открывает перспективу включения этой дисциплины в учебный план университетов (что уже сделано во многих странах мира, в том числе и в нашей стране[79]). Мы надеемся, что в ближайшем будущем будут переведены и другие книги по социологии эмоций – и сборники работ, и монографии, и исследования в этой области, посвященные отдельным темам и проблемам, но такой учебник пока является единственным в своем роде, где излагаются только самые основные положения. Хотя в учебнике кратко изложены в основном два теоретических подхода к эмоциям в социологии (символический интеракционизм и теория обмена, частично социально-структурный и культурный подход, и это надо учитывать в процессе преподавания данной дисциплины), теоретических подходов намного больше, поэтому социология эмоций постоянно стимулирует интерес к другим теоретическим перспективам. Так сложилось к настоящему времени, что в рамках каждого подхода современной социологии исследуются эмоциональные факторы (а историко-социологическое наследие подвергается ревизии в этом ключе), поэтому современная социология эмоций отражает практически всю палитру социологических направлений, показывает их развитие и обновление и уже этим необходима студентам-социологам (для изучения и повторения).


Рекомендуем почитать
Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.


Что память сохранила. Воспоминания

В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.


Детство в европейских автобиографиях: от Античности до Нового времени. Антология

Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.


История изучения восточных языков в русской императорской армии

Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.


Лето: Секреты выживания растений и животных в сезон изобилия

Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.


История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.


Демократизация

С тех пор как глобальная волна («третья волна») демократизации достигла пика на рубеже 1980‑1990‑х годов, тема демократизации стала важнейшей для понимания современного мира политики. Неслучайно во многих бакалаврских и постдипломных учебных программах по политической науке и международным отношениям появились учебные курсы по политическим изменениям и демократизации, но при этом предложение высококачественных учебников по данной тематике остается ограниченным. Настоящее учебное пособие восполняет указанный пробел, доступно и в систематизированном виде знакомя студентов и всех интересующихся современной политикой с теоретическими и практическими аспектами политических изменений и демократизации.


Что такое антропология?

Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.