Приёмыши революции - [242]
— Нет, он так не мог. Он не такой, он верующий, честный, безупречный…
— Что, убился?
— Ну, в общем, да. Как я ненавижу себя теперь, девочки… Зачем вот я именно в эту семью пришла? Зачем я ему всё же не открылась?
— Говори тоже. Этим ещё вернее его жизнь могла сгубить.
— Он никогда б меня не выдал, я уверена.
— Ну-ну. Когда пальцы по одному отпиливают, идеализм в людях быстро уменьшается. Они там, думаешь, шутки шутят?
— Хорошо теперь верить в это, — бесцветно прошептала Татьяна, — лучше, чем узнать, что это не так…
— Ты его любила очень, да?
— Думаю, и сейчас люблю. Боль стала немного тише, но пройти — никогда не пройдёт. Он был лучшим человеком на свете. Я б всё отдала… Да что мне отдать-то?
Мария обняла Ольгу, покоя её голову на своей груди.
— Милая сестрёнка моя. Как-то всё неправильно это — мне только хорошее, а тебе вот…
— Ну, нельзя так говорить. Всё-таки вокруг меня очень хорошие люди, которых я нежно люблю. И у меня есть работа, которую я люблю тоже безумно. Я работаю в радиолаборатории.
— Что?!
— Честно.
— С ума сойти, а! что с нашей Ольгой сделали!
— А вы с Пашкой где это жили, что аж еле доехали?
— А проще сказать, где мы не жили только. Куда судьба бросала, там и жили. Я-то самая счастливая среди вас, девочки, это несомненно. Пашку ещё увидите, он в зале-то сидит, но с нашего места не увидеть, далеко сидит. Скорей бы уж… Как там мальчишки весь день без меня…
— Мальчишки?
— Ну да. Двое детей же у меня.
— Двое?! Когда успели? Или двойня?
— Ну, Егорка мне вместе с именем от новой семьи достался. А Яшку уже сама родила. Но Егорку я всё равно себе оставлю, вот хоть как. Наш он теперь, и я и Пашка очень к нему сердцем прикипели. Я так думаю, скоро путаться начнём, какой родной, какой приёмный.
— Он здоров? — одними губами спросила Татьяна.
— Кто, Пашка? Ну ранен был недавно…
— Не прикидывайся. Малыш.
— Яшенька-то? Как бык! Как заговорённый! Я тоже сперва вся на нервах была, Пашку бедного извела прямо… Ну не каждому ж это передаётся. Яшеньку, видать, и без крещения бог хранит…
— Свидетели, на выход! — скомандовал сунувшийся в дверь ещё один солдат.
— Наболтаемся ещё, девочки…
— Неделю, не меньше, гарантирую! Неделю меня от вас клещами не оттащить будет вот никуда, даже поесть пусть в руки приносят…
Как, собственно, и предполагала Настя, в это время в зале шла идентификация только сейчас прибывшего Алексея. Его личность подтвердил батюшка Афанасий (и эта драматическая сцена была отдельным кладом для журналистов), а теперь вот их по одной запускали для взаимоопознания, после чего наконец усадили за ширму уже всех вместе, длины скамьи, конечно, уже вопиюще не хватало, с Алёшей было аж два «двойника» — как по мнению Насти, можно было и лучше подобрать, один выше на полголовы, другой веснушчатый до безобразия, ну, хоть цвет волос и глаз совпадают, теснились кое-как, периодически кто-нибудь, едва не падая, подскакивал, кто-нибудь уступал ему своё место, солдаты развлекались, наблюдая эту чехарду.
— Может быть, попросим ещё скамейку или хоть пару стульев? — робко спросила Ольга.
— Ага, — фыркнула Настя, — где взять? Сколотить тут же, или «тройка» пока постоит? Сюда, наверное, со всего Дома стулья собрали, вон вдоль стен народ стоит…
Алексея поочерёдно держали на коленях сёстры, как он ни смущался, а сопротивление явно было бесполезно — как же не понять, по-прежнему он для сестёр их маленький беспомощный братишка, хоть и нахваливала Ольга, как он вырос, как окреп, что прямо и не узнать…
— Оль, я гимнастику каждое утро делаю. И меня лечат — ну, насколько возможно… Аполлон Аристархович говорит, когда-нибудь и врождённое научатся лечить, а пока вот так…
— Алёш, где ж ты был? Почему так поздно? Что-то случилось? поздно поезд прибыл, или машина… Ты сюда-то на машине ехал?
— Да ничего не случилось, так накладка небольшая, ни для кого не ожиданная… Ну, мне сегодня должны были очередное переливание делать, тем более что я локтем две недели назад ударился…
— Что?!
— Несерьёзно, слегка совсем… Вот удивлялся Леви, что он в коридоре поскользнуться умудрился, а сам ещё глупее его — в одеяле запутался… Да ничего серьёзного, говорю! Одеяло удар смягчило, и чего там падать с кровати… Небольшая припухлость была, ну и переливания мне регулярно делают, вот тут пришлось пораньше сделать, и несколько подряд… Вон, смотри, нормально всё с рукой! Ну вот просто получилось так, что солдат, который должен был мне кровь дать — он проверенный уже — не смог, пришёл его брат, а брата кровь не подошла… Пришлось, уж чтоб не экспериментировать дальше, ехать за Ицхаком, хорошо, Олег Иванович съездил, хорошо, что Ицхак уже со школы пришёл, он же теперь в школу ходит… Олег Иванович — это тот чекист, что был приставлен нас доставить. Он и сюда нас привёз. Меня и… — Алексей замялся, оглянувшись на «двойников».
— Вася.
— Миша.
— Васю и Мишу. Нам в дороге запрещено было разговаривать, правило такое… Остальные сами должны подойти, Аполлон Аристархович и Ицхак точно, вроде, должны и бабушка Лиля с Леви и Миреле, а Лизанька с матерью говорили, что с самого утра сюда пойдут…
— Алёш, Алёш, не части, я всё равно запуталась и ничего не пойму, — Ольга плакала от счастья, целуя его в макушку.
«С замиранием сердца ждал я, когда начнет расплываться в глазах матово сияющий плафон. Десять кубов помчались по моей крови прямо к сердцу, прямо к мозгу, к каждому нерву, к каждой клетке. Скоро реки моих вен понесут меня самого в ту сторону, куда устремился ты — туда, где все они сливаются с чёрной рекой Стикс…».
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.