Придворный - [164]

Шрифт
Интервал

Вот и еще одно, не менее авторитетное суждение, которое мы, однако, также не можем принять: «Все дело здесь в эстетическом любовании антично-средневековыми ценностями, в превращении своей собственной жизни в предмет эстетического любования. Только так и можно понять… Бальдассаре Кастильоне»[77].

Для оценки, насколько справедливо это суждение, начнем с того, что просто обведем взглядом круг персонажей «Придворного». В его центре – тяжело больной, с трудом поднимающийся с постели герцог со своей девственной женой, которой не дано познать радостей материнства. (Ко всему прочему ее, как и мужа, давно изводит подагра, но об этом книга молчит.) И именно они, эта несчастная пара, по крепкому убеждению Кастильоне, поистине достойны именоваться великими государями. Значит, если уж в «Придворном» и идет речь о совершенстве, то представление о нем у автора совсем не такое, которое мы привычно-поверхностно приписываем Ренессансу, глядя на микеланджеловского «Давида» или на «Персея» Бенвенуто Челлини.

Нам говорят: «Герой Кастильоне умен и красив, одарен поэтическим и музыкальным талантами, скромен, приветлив и обходителен… Как воплощение гармонии и красоты придворный совершенен и эстетически»[78]. Однако живые люди, объекты любви, дружбы и даже преклонения Кастильоне далеки от приписываемого ему идеала, искусственного и, надо признаться, довольно скучного.

Приглядимся и к другим участникам бесед. Граф Лудовико ди Каносса, толково рассуждающий о важности для придворного физических и особенно военных упражнений, сам, оказывается, ничем из этого не владеет. Морелло да Ортона, единственный пожилой человек во всей компании, – кроме того, что бывалый солдат, он еще и талантливый музыкант, и сочинитель музыки (о чем мы знаем из других источников), но при этом враг разговоров о чем-либо возвышенном; вдохновенные речи Бембо его раздражают. Юный Гаспаро Паллавичино, уже подточенный туберкулезом, который скоро сведет его в могилу, утешается тем, что несколько комично изображает женоненавистника, постоянно пикируясь с синьорой Эмилией. Николо Фризио, будущий монах-картузианец, выглядит в книге изрядным циником. Нет, воплощений идеала мы не находим и в этом кругу. Явно посмертно идеализирован Джулиано Маньифико, у Кастильоне похожий на свою прекрасную статую работы Микеланджело из капеллы Медичи. В книге он настолько светлая личность, что кажется изображенным так для контраста своему брату Джованни, будущему папе Льву, обидчику урбинской герцогской семьи, которого Кастильоне «наказывает» тем, что ни разу в книге не упоминает. Перед нами люди большей частью весьма неглупые и хорошо воспитанные (дорогого стоит хотя бы их умение дружелюбно и необидно спорить) – но вот, пожалуй, и все. В отличие от сократических диалогов Платона, в диалогах Кастильоне нет живого образца, того, кто заведомо прав. Что же до похвал, переполняющих отдельные места книги, – не принимать же за чистую монету написанные то «по долгу службы», то «в счет уплаты долга» похвалы лицам, от которых Кастильоне в каком-то отношении зависел (герцог Франческо Мария делла Ровере и его супруга Элеонора, маркиза Изабелла д’Эсте, ее брат кардинал Ипполито и др.).

Может быть, сказать вслед за Витторией Колонна, что герой книги – сам ее автор? Если так, мы приходим к тому, с чего начали: из всех светских и духовных государей, которым служил Кастильоне, «великим государем» – в его смысле – может быть назван только бедный Гвидобальдо. Да, вот такой, каким мы его знаем: в своих отступлениях и возвращениях, в своей нередкой беспомощности, в неудачах, в вынужденной покорности Юлию II, прощающий поверженного Чезаре Борджиа и прощающий наследника-убийцу, весь, каков есть…

Ничего триумфального, бодрячески-жизнеутверждающего в книге нет; среди всех шуток в ней находится мало места даже для простого оптимизма. «Фортуна враждебна добродетели» – звучит в ней почти рефреном.

В завершение бесед суд синьоры герцогини все-таки выберет среди собеседников того, кто достоин звания совершенного придворного. «Вы… не только сами являетесь именно тем совершенным придворным, которого мы ищем, и вполне годитесь быть добрым наставником вашему государю, – объявляет она синьору Оттавиано Фрегозо, – но, если фортуна будет к вам милостива, станете, вероятно, и прекраснейшим государем, что послужит на большую пользу вашему отечеству» (I, 43). Смелый и верный воин, человек чести и высоких понятий о государственном служении, он имеет слабое и болезненное тело, не обладает талантами в музыке и танцах и откровенно признается в свои тридцать шесть лет, что вовсе неопытен в делах любовных. Этот чудак действительно станет главой государства – дожем Генуэзской республики, «правителем, без сомнения, превосходнейшей добродетели, за свою справедливость и другие выдающиеся качества настолько любимым у себя в городе, насколько может быть любим правитель там, где полно соперничающих группировок и не совсем еще угасла в умах людей память о древней свободе» – так напишет о нем Гвиччардини[79]. В Итальянских войнах Фрегозо вступит в союз с королем Франции – то есть выберет позицию, противоположную той, что отстаивал Кастильоне. Плененный имперским полководцем маркизом Фернандо д’Авалосом, Фрегозо умрет в его замке на острове Искья. Как всегда в таких случаях, пойдет молва, что его отравили…


Рекомендуем почитать
Памятники византийской литературы IV-IX веков

В книге публикуются переводы наиболее характерных и ценных памятников византийской литературы IV–IX веков, в том числе Василия Кесарийского, Григория Назианзина, Романа Сладкопевца, Иоанна Златоуста и др. Большинство текстов впервые появляются на русском языке. В исследовательских статьях рассматриваются жанры византийской литературы, как то: жития, летописи, гимны, эпиграммы, басни, письма. Показана их связь с античной художественной традицией. Ответственный редактор Л.А. Фрейберг.


Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.


Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.


Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки

Владимир Яковлевич Пропп – выдающийся отечественный филолог, профессор Ленинградского университета. Один из основоположников структурно-типологического подхода в фольклористике, в дальнейшем получившего широкое применение в литературоведении. Труды В. Я. Проппа по изучению фольклора («Морфология сказки», «Исторические корни волшебной сказки», «Русский героический эпос», «Русские аграрные праздники») вошли в золотой фонд мировой науки ХХ века. В книгах, посвященных волшебной сказке, В. Я. Пропп отказывается от традиционных подходов к изучению явлений устного народного творчества и обращается сначала к анализу структурных элементов жанра, а затем к его истокам, устанавливая типологическое сходство между волшебной сказкой и обрядами инициации.


Цифры не лгут. 71 факт, важный для понимания всего на свете

Канадский ученый, эколог и политолог Вацлав Смил знаменит своими работами о связи энергетики с экологией, демографией и реальной политикой, а также виртуозным умением обращаться с большими массивами статистических данных. Эта книга, которая так восхитила Билла Гейтса, обобщает самые интересные материалы, которые Смил пишет для журнала IEEE Spectrum – одного из ведущих научно-инженерных изданий мира, и представляет собой актуальное руководство для понимания истинного положения дел на нашей планете.


Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Наша сегодняшняя жизнь перенасыщена информацией, однако большинство людей все же не знают, как на самом деле устроен наш мир. Эта книга освещает основные темы, связанные с обеспечением нашего выживания и благополучия: энергия, производство продуктов питания, важнейшие долговечные материалы, глобализация, оценка рисков, окружающая среда и будущее человека. Поиск эффективного решения проблем требует изучения фактов — мы узнаем, например, что глобализация не была неизбежной и что наше общество все сильнее зависит от ископаемого топлива, поэтому любые обещания декарбонизации к 2050 году — не более чем сказка.


Человеческий рой. Естественная история общества

«Эта книга посвящена захватывающей и важной для любого человека теме – осознанию себя как части общества и рассмотрению самого феномена общества под лупой эволюционных процессов в животном мире. Марк Моффетт сравнивает человеческое общество с социальными образованиями общественных насекомых, и эти сравнения вполне уместны. И его последующий интерес к устройству социальных систем у широкого круга позвоночных, от рыб до человекообразных обезьян, не случаен. Как эволюциониста, его интересы связаны с выявлением причин и факторов, влияющих на трансформации социального поведения у разных таксонов, роли экологии в усложнении общественных связей, с поиском связей между морфологическими и психологическими преобразованиями, в конечном итоге приведших к возникновению нашего вида.