Приднестровский беспредел - [22]
В очередном выпуске «Месенжера» фамилия Илие была упомянута в числе прочих героев, отдавших свои жизни за Молдову.
И это была чистая правда. Илие — настоящий герой этой глупой войны. Кто еще может претендовать на это звание с большим основанием, нежели он?
ГЛАВА 4
Однажды утром Миха проснулся и с удивлением обнаружил, что первая неделя его войны закончилась. «Бог ты мой, все? Уже?» Он ошарашенно вертел башкой по сторонам и даже позабыл закурить свою дежурную утреннюю сигарету, которую в шутку называл «рота, подъем!» Утро было тихим, солнечным и свежим — настоящее утро мира. Вокруг бродили зависные со сна ополченцы. Миха дернулся было в землянку, чтобы собрать вещи, но потом вспомнил, что вещей-то у него и нету, кроме старенького, выданного Димой бушлата. Но зачем бушлат в увольнении? «Вот и прошла неделя. Сколько ж в ней, родимой, уместилось!..»
Настроение было странным. Грустным и веселым одновременно. Как у пионера, которого родители до срока забирают домой из лагеря. И, вроде бы, хочется поскорее уехать туда, в свой мирок, где увешанная плакатами комнатка, и с детства знакомые улицы, и орава друзей-товарищей, но… Но кусочек себя хочется оставить и здесь, где река, лес, костры, печеная картошка по ночи… И немного было неудобно перед ребятами-ополченцами: мол, они все остаются воевать дальше, а я, как настоящий валет, как дезертир…
После завтрака Миха подошел ко взводному.
— Что, собрался уже? — дружелюбно кивнул ему Дима.
— Собрался.
— Езжай.
Миха снял с плеча автомат и протянул ему. Димино лицо перекосилось.
— Ты чего?.. Ты… А я думал, что ты… — он презрительно сплюнул, принял автомат и отвернулся.
Миха опешил.
— Да ты че, Димыч?
— А-а, пошел ты… — отмахнулся взводный. — Вали давай. Никто тебя здесь не держит, это точно…
Миха почувствовал себя полным придурком.
— Э, да погоди, что случилось?
— Да иди на хер, Собакин… Я думал, что хоть ты-то без гнили…
— Я? Гнилой?.. — Миха нервно сглотнул. — Так в военкомате ж мне сказали, что через неделю можно…
— Можно-можно… Катись. Спасибо, что хоть самовольно не удрал.
— Так, ну тебя к черту… — Миха раздраженно выдрал у взводного свой автомат. — Если у вас воспользоваться недельным отпуском считается позорным, то ты меня хер куда отсюда вышибешь! Но я сам видел, как уехал в отпуск Тина, и Дегтярь, и…
— Э, браток, — распахнул глаза по семь копеек Дима, — так ты что же, в увольнение едешь? На неделю?..
Теперь настал черед Михи изумленно уставиться на него.
— Слышь, мне кажется, что у кого-то из нас крышу подсорвало…
— Блин, а я думал, что ты того… — с облегчением хлопнул себя по ляжке Дима. — Драпаешь.
— Я?!..
— Так погоди, какого же ты автомат сдаешь?
— Разговор двух шизоидов, — констатировал Миха. — Ствол что же, сдавать не надо?
— Если в увольнение едешь, то нет.
— Тьфу, так что ж ты меня высаживаешь на измену, Димыч? — развел руками Миха. — Нет, чтобы объяснить путем…
— Ладно-ладно, езжай, браток, — уже смеялся Дима, хлопая его по плечу. — Счастливо отдохнуть… Минут через пятнадцать машина отходит на Дубоссары, скажи ребятам, они тебя до 41-го поста подкинут. А там — попуткой… Э, да не забудь в исполком в Рыбнице зайти, — крикнул он вслед. — Бабки получить…
— Гнилой! Нормальная херня?! — весело бормотал Миха себе под нос, широко шагая в сторону грузовика.
41-й пост оказался обыкновенной ветхой времянкой неподалеку от дороги. Махнув на прощанье водителю, Миха постучал и переступил порог.
— Здорово, мужики!
Мужиков было пятеро. Двое лежали на топчанах, трое сидели за столом. Все крупные, как на подбор, в маскхалатах без опознавательных знаков. Все пятеро молча, с подозрением уставились на него.
— Здорово, — наконец холодно ответил один, белобрысый здоровяк с худым, изрезанным морщинами лицом. — Ты кто такой?
— Я с «Ворона», — объяснил Миха. — В увольнение еду. В Рыбницу.
Хозяева молча переглянулись.
— Можно зайти?
— Попробуй.
Такой прием несколько удивил привыкшего к гостеприимству и добродушию ополченцев Миху, но он, не подав виду, вошел.
— Ствол поставь в пирамиду, — сказал белобрысый. — Выпьешь по пятьдесят?
— Выпью, — с улыбкой кивнул Миха, пристраивая автомат рядом с «калашами» хозяев.
— Садись.
Один из сидевших за столом поднялся, уступая табурет, и переместился на топчаны. Двое лежавших сели. Белобрысый поставил на стол початую банку вина и стаканы, разлил.
— Пей.
— За встречу, — провозгласил Миха, опрокидывая порцию в глотку. Ему никто не ответил.
Вино оказалось отличным, но Миха почувствовал себя скверно. В памяти всплыли рассказы бывалых ополченцев о диверсантах с той стороны. «А вдруг?..» Жизнерадостно улыбнувшись и наполнив стаканы, Миха краем глаза осмотрелся. «Ни кокард, ни шевронов… Автоматы — наши, но они у „них“ тоже наши… Ни газет, ни книг, ни документов… Ах, ебтать!..» Внутри вмиг сделалось холодно и пусто: в углу, под топчанами, стоял оружейный ящик с латинскими буквами на стенке. И еще. Автоматы-то были старого калибра 7,62, как у румын, а не 5,45, как у ополченцев. «Румыны!!.. Вот влип…» Миха облизал пересохшие губы и натянуто улыбнулся белобрысому.
— Ваше здоровье!
«Надо ж было так попасть… И ведь в увольнение уже ехал…»
Книга молодого писателя Валерия Примоста — это плод его личного опыта и мучительных раздумий. Она повествует о жизни солдата в Забайкальском военном округе серединиы восьмидесятых, о давящем человеческие судьбы армейском механизме. Это обнаженный до крика рассказ о том, чего не может быть между людьми, о том, какая хрупкая грань отделяет человека от нечеловека, от человека, превратившегося в одноклеточное либо в хищного зверя.
«…Никак не могу поверить, что эти четыре года уже закончились, закончились навсегда, что никогда мне не носить х/б и курсантских погон, что всё это безумие уже позади. Я свободен! Свободен! Я сам себе хозяимн! И в моей жизни никогда больше не появятся огромные гулкие помещения казарм, и отрывистый лай команд, и сверкающие полы ненавистного туалета, и красный свет гауптвахты… Ничего этого уже не будет. Никогда. И ещё. В моей жизни никогда больше не будет Джафара. Что может быть лучше в подлунном мире?».
Требуется вычитка, желательна сверка с бумагой — много ошибок OCR, вычитано глава 6–9.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.