Причеши меня - [53]
Потом люди, более скептично настроенные, начали исследовать ее и обнаружили много-много нестыковок. Начать с погоды: согласно данным Венской обсерватории, в тот день было прохладно, но более-менее ясно, без катаклизмов. На нестыковку указывал и исторический контекст: небольшая, но неприятная эпидемия, из-за которой хоронили в тот месяц действительно быстро, плюс законы времени, предусматривавшие и захоронение без гроба, и отсутствие провожатых, и общие — более того, многоразовые — могилы. Все это было скорее нормой, чем оскорблением. Странно вышло. В том числе потому, что достоверных концов у драматичной истории не нашли. Ясно только, что в таком свете похороны выставил кто-то из ближнего, сопереживавшего Моцарту круга: то ли эмоции зашкалили и получилось такое болезненное, искаженное восприятие, то ли понадобилось намеренное вранье для сакрализации покойного.
С одной стороны, перед нами, казалось бы, типичный исторический миф, а с другой — не менее типичный, пусть и гротескный, механизм того, как работает в литературе прием ненадежного рассказчика: кто-то, чьими глазами мы видим или в чьей шкуре проживаем тот или иной сюжет, дает нам одну картинку, а потом (или иногда прямо сразу) она оказывается иной.
О двух сценариях — вскрывается ли правда потом или сразу — мы тоже поговорим, но начнем все же с определения. Итак, надежность рассказчика — один из критериев режима повествования. Ненадежный рассказчик — вариант, при котором персонаж-проводник по каким-то причинам не дает нам правдивой картинки происходящего, а искажает ее либо полностью, либо частично. Обычно подразумевается, что герой не может быть объективным. Но я бы добавила сценарий, когда он может — но не хочет. Ведь судим мы по результату: читателя обманывают. Либо только его, либо и других героев за компанию.
Как определить, что рассказчик ненадежен? По несовпадениям. Как определить насколько? По их масштабу и вектору. Сразу подчеркну: ненадежный рассказчик далеко не всегда искажает все, до чего может дотянуться, порой он вполне объективен — по крайней мере, в рамках своих ценностей, установок и целей, — но напрочь теряет связь с реальностью, стоит ему соприкоснуться с каким-то конкретным эпизодом своей жизни или чересчур значимым для него человеком.
За примером далеко идти не надо: вспомните, каким божеством мушкетер Атос выглядит в щенячьих, мелкодворянских, восторженных глазах гасконца. А потом объективно — то, сколько Атос пьет и какие у него проблемы с доверием, и, разумеется, его попытку повесить собственную жену (хотя я Атоса тоже люблю, и у всех этих вещей есть обоснование:3). Бывает, конечно, и полное искажение действительности, но, если вдуматься, встречается оно реже. «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» — примерно такой вариант. Но поскольку мы здесь (надеюсь) все за более-менее здоровый образ жизни, пусть, пожалуйста, этот пример вам не понадобится, хотя технически он интересен.
Отходим от опасной темы и возвращаемся к насущному: ненадежный рассказчик — явление на самом деле жизненное. Как я писала в одной из своих книг, «пора признать: все мы ненадежные рассказчики, не любящие, чтобы нас перебивали». Действительно, если вдуматься, все мы центры своих маленьких вселенных, воспринимаем объективную реальность только через призму собственных опыта, ценностей, установок. В этом великий гуру, претендующий на Истину об Устройстве Мира и продающий соответствующие курсы, и ребенок из младшей группы детского сада отличаются разве что широтой взгляда, ну и наглостью порой. То же касается и наших персонажей. И все же вопреки этой софистике «ненадежный рассказчик» — вполне себе выявляемый тип героя. Потому что его искаженная реальность, как правило, довольно глобально расходится с той, которую видим в книге мы. И иногда другие персонажи.
Попробуем разобраться, кого вообще относят к категории ненадежных рассказчиков и почему. Классификация будет довольно большой, не все в ней очевидно, но, вполне возможно, она поможет вам лучше разобраться в том, что творится в головах персонажей. Нет-нет, не нужно сразу хватать их за шкирку и бить со словами: «Ага-а-а, так ты мне соврал?!» Они не хотели, правда. По крайней мере, не все и не всегда. Итак. Рассказчик может быть ненадежен, потому что он…
• Безумный безумец — раз. Ничего нового: люди с психическими проблемами видят мир несколько иначе, нежели большинство: в других красках, с другими акцентами. В совсем сложных случаях такой рассказчик может считать себя царем всея Руси. Или чайником. И посвящать вас в историю, исходя из своей картины мира: какие-то элементы будут просто вопиюще сюрреалистичны, какие-то появятся, хотя ничто их не предвещало, какие-то пропадут. Этот рассказчик может жить в одном с вами мире, но дождь там будет идти из лягушек, а снег — из пломбира. Каждый нарратив Сумасшедшего Фрэнки с радио «Серебряный дождь» построен примерно так. И иногда из такого повествования получаются изумительные и пугающие метафоры реальности. Проснулся однажды ваш герой, долго и безнадежно вывозивший беду… а у всех политиков в телевизоре звериные морды. Или в мире настала вечная зима, в которой все видят майские цветы, а он — нет.
Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.
1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.
Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.
Талантливый драматург, романист, эссеист и поэт Оскар Уайльд был блестящим собеседником, о чем свидетельствовали многие его современники, и обладал неподражаемым чувством юмора, которое не изменило ему даже в самый тяжелый период жизни, когда он оказался в тюрьме. Мерлин Холланд, внук и биограф Уайльда, воссоздает стиль общения своего гениального деда так убедительно, как если бы побеседовал с ним на самом деле. С предисловием актера, режиссера и писателя Саймона Кэллоу, командора ордена Британской империи.* * * «Жизнь Оскара Уайльда имеет все признаки фейерверка: сначала возбужденное ожидание, затем эффектное шоу, потом оглушительный взрыв, падение — и тишина.
Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.
Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.
В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.
Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.