При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века - [145]
В приведенных примерах примечателен тот факт, что Шатлен не только доносит до читателя свое собственное мнение по поводу рассказываемого, но и ссылается на суждения других людей – либо тех, которые ему поведали об описываемом событии, либо тех, кто разделяет позицию хрониста. В этом можно усмотреть определенную апелляцию к некоему общественному мнению или, скорее, к мнению какой-то части придворного общества[1574].
При этом часто высказываемая точка зрения идет вразрез с позицией, которой придерживались герцог Бургундский и его ближайшее окружение. Официальный историк, каковым являлся Жорж Шатлен, в сочинениях отразил не только точку зрения герцогской власти (что он должен был делать по своей должности), но и настроения той придворной группы, которая не разделяла привнесенные Карлом Смелым новые принципы управления и не принимала его политику в отношении короля Франции. Безусловно, трудно установить их имена, если автор сам их не указывает. В то же время можно предположить, что часто это один и тот же круг людей, придворных, с которыми Шатлен имел возможность обсуждать происходящие при дворе события и которых он характеризует как мудрых советников. Одним из таких собеседников был Филипп По, с которым у хрониста установились весьма доверительные отношения. Среди других – влиятельные представители бургундской элиты, рыцари ордена Золотого руна, ибо критические замечания, высказанные ими в адрес герцога на капитуле ордена, во многом схожи с упреками Шатлена (чрезмерный труд, особенно усердие в отправлении государственных дел, грубое обращение с приближенными и др.)[1575]. Другой частью элиты, к которой апеллирует Шатлен, стали ее представители, разделявшие мнение хрониста о характере взаимоотношений герцога и короля Франции. Многие из них после битвы при Нанси, вероятно, перешли на службу к Людовику XI. Хроника Шатлена была рассчитана именно на ту часть элиты, для которой история Бургундского дома была неотделима от истории Французского королевства[1576], а ее представители считали себя вассалами короля. Впрочем, как можно удостовериться из приведенного материала (показателен в этом плане случай с Антуаном де Круа), Шатлен вряд ли бы одобрил предательство по отношению к единственной наследнице Карла Смелого Марии Бургундской, которое совершили те, кто перешел в лагерь французского короля сразу же после гибели герцога. Для Шатлена интересы Бургундского дома стояли выше частных интересов даже близких ему по политическим воззрениям людей.
Карл Смелый, Гийом Югоне и политическая мысль при бургундском дворе в 1470–е гг.
Правление Карла Смелого[1577], четвертого герцога Бургундского из династии Валуа, ознаменовалось не только максимальным расширением владений герцогов, но также важнейшими реформами в области управления этим комплексом территорий, за которым в историографии закрепилось наименование «Бургундское государство». Наряду с существенными изменениями в сфере юстиции и финансов, организации армии, Карл Смелый выступил одним из главных авторов новой концепции власти герцога, в которой пытался утвердить верховенство правителя в государстве, доказать божественное происхождение его власти и независимость от французского короля и императора, своих сеньоров. В настоящей работе не ставится задача рассмотреть политические идеи герцога в полном объеме, ибо такая постановка вопроса предполагает привлечение достаточно широкого круга источников. Мы позволим себе подробнее остановиться на одном из них – публичных речах герцога. Для медиевиста настоящая удача найти источник, который ярко передает не только мысли, но и эмоции, стиль, особенности устной речи средневекового государя. Карл Смелый оставил после себя большое число писем, ордонансов, а также протоколов выступлений на провинциальных штатах своего государства, капитулах ордена Золотого руна, встречах с послами других европейских монархов. Дошедшие до сего дня не в полном объеме, они свидетельствуют о том, что герцог любил и умел выступать публично, делал это очень эмоционально и убедительно, демонстрируя знакомство с сочинениями античных авторов и отцов церкви. В данной работе хотелось бы подробно остановиться на его выступлениях перед представителями «четырех членов Фландрии» в 1470 г. и на штатах Фландрии 1475 г.[1578]
Политические воззрения Карла Смелого, по нашему мнению, невозможно рассматривать, не принимая во внимание идеи, высказанные его канцлером Гийомом Югоне, ибо он являлся не только ближайшим советником герцога и самым влиятельным чиновником Бургундского государства[1579], но, видимо, одним из авторов новой концепции власти. Во всяком случае, именно его взгляды на природу и функции власти герцога наиболее полно соответствуют политической мысли Карла Смелого. К сожалению, сохранилось всего лишь три речи Югоне
