«Преступник» - [10]

Ихсан-эфенди вздохнул. Как хотелось обнять ее, поцеловать в губы, в шейку… Не разрешает. Проходят недели, иной раз месяцы. Конечно, разница в годах большая, целых тридцать лет, и, по правде говоря, он ей в отцы годится, но у него ведь тоже есть сердце.

— Ты не знаешь, сколько стоит автомобиль? — сердито спросила Шехназ.

— Новый? — оживился он.

— Да.

Ихсан-эфенди подумал.

— Нет, не могу сказать.

— А старый?

— Понятия не имею.

— Вот как! А вообще-то ты что-нибудь знаешь?

Он знал многое. Вернее полагал, что знает. Во-первых, знал наизусть почти все приходно-расходные книги почтово-телеграфного управления, смыслил кое-что в электричестве и даже мог починить некоторые электроприборы. Затем политика… В политике он разбирался лучше всего! Еще он умел пить ракы[25], знал толк в женской красоте.

Они посмотрели друг на друга.

— Ну?

— Знаю, но…

— Только я дура, да? Ну, конечно, где уж мне! Необразованная деревенская девка! Так?.. Но не забывай: я дочь имама[26], кончила пять классов. А теперь каждый день романы читаю. Мало тебе?

— Да успокойся, моя дорогая, у меня и мыслей никогда таких не было!

— Как же! Не было! Но я вижу, что ты меня за человека не считаешь. А раз так, разведись, найди себе подходящую!

Она бросила вилку, ушла в свою комнату и захлопнула дверь. Получилось неплохо, Шехназ была собою довольна. Пусть привыкает!

Ихсан-эфенди ругал себя всеми бранными словами. Робко вошел он за ней в комнату.

— Милая, голубушка…

Шехназ уткнулась головой в подушку; сделала вид, что плачет.

— Золотко мое, честное слово, я не хотел тебя обидеть. Иди ко мне!

Она сердито оттолкнула его.

— Убирайся!

— Шехназ, хорошая моя…

— Я кому сказала! Пошел вон!

Она вскочила с постели. Испуганный Ихсан-эфенди попятился к двери. Но в чем его вина? Почему жена прогоняет его?

Шехназ снова легла. «Что же делать? — в растерянности думал Ихсан-эфенди. — Обедать одному?..» Времени у него оставалось мало. Надо было еще отнести на фабрику шестьдесят тысяч лир, взятых в банке для выплаты рабочим.

Но садиться за стол без жены не хотелось. Кусок не шел в горло.

Он решил попытаться уговорить ее еще раз, со страхом подошел к ней. Вдруг она опять вспылит, ударит его туфлей или запустит еще чем-нибудь?

Ихсан-эфенди вдруг вспомнил, что Шехназ спрашивала о ценах на автомобили. Зачем ей это нужно?

— Я узнаю, сколько стоит машина, — ласково сказал он и погладил жену по голове.

Шехназ молчала. Это ободрило его.

— Я узнаю… И о новых автомобилях и о старых. А теперь вставай, и пойдем обедать. Уже много времени, мне пора на фабрику, надо деньги отнести. Вставай, мое золотко!.. Хочешь, я тебя на руках отнесу?

Шехназ подняла голову:

— Иди лопай сам! Отстанешь ты от меня?

Ихсан-эфенди печально улыбнулся. Что бы он ни делал, как бы ни поступал, все нехорошо! Никак не угодишь!

Он опять опаздывал на работу. Съел немного черешни, пару персиков, взял портфель и торопливо вышел из дому. С опущенной головой быстро прошел мимо квартальной кофейни.

— Что это? — проводил его взглядом парикмахер Лятиф. — Наверно, Ихсану-ханым опять влетело от «мужа»!

Все засмеялись.

Ихсан-эфенди опоздал на целых полчаса. Всегда спокойный и вежливый, бухгалтер в этот день рассердился:

— Смотри, отец, это уж слишком, так нельзя!

Ихсан-эфенди и сам знал, что так нельзя. Он опаздывал почти каждый день.

— Ну, утром приходишь не вовремя. Это еще понятно… А сейчас почему?

Моложавый толстяк, счетовод Мюнир, подошел к Ихсану-эфенди, потянул носом:

— Нет, вроде вином не пахнет, он не выпивал.

Ихсан-эфенди покраснел и вспылил:

— Нюхай, нюхай, чтоб тебе пусто было! Может, тебе еще по одной доске пройти?

— Тише! — сказал другой счетовод, Суат, блондин с голубыми глазами.

— Подожди, дорогой, — не унимался Мюнир, — ты, наверное, дома и не был!

— Ты был дома или нет? — серьезно спросил Суат.

— Был.

— Ах, значит, с молодой женой никак не мог расстаться? Тогда ясно!

Все заулыбались. Ихсан-эфенди сделал вид, что не замечает улыбок. Так лучше, а то опять посыплются шуточки. Старик молча сдал деньги в кассу — толстые пачки бумажек по две с половиной, пяти и десяти лир, всего шестьдесят тысяч, которые целый день не давали ему покоя. И только теперь вздохнул с облегчением.

Он прошел в угол комнаты и сел за стол, похожий на большую парту. Его сосед Абдюссамед-эфенди, человек старого склада, одних с ним лет, никогда не вмешивался в чужие дела; с раннего утра до вечера он был занят бесконечными расчетами в бухгалтерских книгах.

Увидев Ихсана-эфенди, Абдюссамед отложил работу и посмотрел на него поверх очков в толстой оправе.

— Рад тебя видеть, — сказал он.

— И я тоже, — ответил Ихсан-эфенди, вытирая с лица пот, — послушай, что я хотел тебя спросить…

— Пожалуйста.

— Ты что-нибудь знаешь об автомобилях?

Абдюссамед-эфенди не понял:

— Что, например?

— Ну, сколько стоят…

— Сколько стоят?.. Ей-богу, не знаю, Ихсан-эфенди… А зачем тебе? Уж не хочешь ли купить?

— Что ты, откуда у меня такие деньги? Один приятель спросил… Ну как? Принес рецепты? Не забыл?

Абдюссамед-эфенди оживился:

— Принес, принес. Вот смотри!

Он вытащил из ящика стола маленькую записную книжечку, исписанную красивым тонким почерком, и стал тихо читать: