Прерванный путь - [14]

Счастливчик оцепенел, его уши сами собой поднялись вверх, вместе с шерстью.

«Это не наши голоса! Это не наша стая!» Кровь в его жилах заледенела, когда он встретился глазами с Альфой.

– Молчать! – рявкнул полуволк.

Воцарилась страшная тишина.

И в этой тишине стало отчетливо слышно, что утробный вой доносится совсем не издалека. Он просачивался сквозь деревья, плыл со стороны долины – тоскливый, одинокий, полный зловещей угрозы.

– Ой… – пропищала Солнышко, – свирепые собаки!

Альфа вскочил на плоский камень и оскалил свои страшные клыки.

– Слушайте меня! – прорычал он, по очереди обводя глазами всех членов стаи. – Эти собаки не нападают и не готовятся к битве. Сегодня ночью нам ничто не угрожает, но наши враги близко, поэтому мы не можем дольше здесь оставаться. Марш по своим местам и помните – до рассвета я запрещаю всем покидать лагерь! Всем без исключения, вы хорошо меня поняли? – Морда полуволка исказилась от ярости, но Счастливчик отчетливо слышал в его рыке безнадежную тоску поражения. – Завтра мы отправимся на поиски нового лагеря.

Из рядов стаи послышалось сдавленное ворчание и даже едва слышное протестующее поскуливание, но никто не осмелился вслух выступить против приказа Альфы. Все, включая Счастливчика, понимали – на этот раз вожак прав.

С тяжелым сердцем Счастливчик отправился на свое место, но по дороге остановился, как вкопанный. Чья-то бесшумная тень скользнула прямо перед ним и замерла. Вглядевшись в темноту, Счастливчик с изумлением узнал в этой тени Нытика Маленький уродец повернул голову и оскалил зубки в насмешливой гримасе.

– Тебе понравилась наша маленькая церемония, Уличный пес? – проскулил он, склонив набок свою безобразную плоскую голову. – О, не сомневаюсь, что для тебя это все было в новинку! Ты же никогда не удостаивался чести получить настоящее собачье имя, бродяжка. Вот почему ты никогда не станешь настоящим псом Стаи!

Нервы Счастливчика и без того были на пределе, поэтому он решил не напоминать Нытику о том, насколько ему подходит его «настоящее собачье имя», а просто как следует цапнуть маленького паршивца за ухо. Но тут из темноты выскочила Белла, встала между ними и сердито рявкнула на бывшего Омегу:

– Ты мало знаешь, но очень много говоришь, Нытик! Счастливчик по праву заслужил свое имя и носит его с гордостью, чего не скажешь о тебе.

Несколько мгновений они с Нытиком злобно сверлили друг друга глазами, потом маленький песик презрительно фыркнул и потрусил прочь.

– Спасибо, – шепотом поблагодарил сестру Счастливчик. – Спасибо, что заступилась за меня, хоть тебе и пришлось для этого солгать.

– Но я не лгала! – с искренним недоумением воскликнула Белла, склоняя голову к плечу. – Разве ты не помнишь тот день, когда ты получил свое имя? Вернее, ты сам его взял – подхватил слово, произнесенное Длиннолапыми, и оставил его себе.

Счастливчик замер, пытаясь поймать ускользающее воспоминание.

Стоило Белле заговорить, как в его памяти ожили какие-то смутные образы – маленькая желтоволосая малышка Длиннолапых, едкий запах, страх, – но когда Счастливчик попытался ухватить прошлое за хвост, оно привычно ускользнуло.

Счастливчик с облегчением встряхнулся. Какой-то собачий инстинкт подсказывал ему, что не стоит слишком упорно пробуждать воспоминания, а то беды не оберешься.

– Пора спать, – зевнул он. – Кто хочет, пусть празднует хоть до рассвета, но я отправляюсь на боковую. Идем, Лизушка, – он подтолкнул притихшую ученицу. – Ты тоже устала.

Слишком много всего произошло в этот день, слишком многое нужно было обдумать…

Они добрались до своих спальных мест и свернулись на подстилках в темноте. Теплый бок Лизушки крепко прижимался к боку Счастливчика, и вскоре он почувствовал, как он мерно вздымается и опадает в такт глубокому сонному дыханию. Во сне Лизушка тревожно перебирала лапами, словно преследовала кого-то, а потом негромко зарычала.

«Спи, малышка, и ни о чем не беспокойся, – беззвучно сказал ей Счастливчик. – Этой ночью тебе не придется никуда бежать, мы в безопасности…»

Глава IV

Счастливчик проснулся мгновенно, как будто его кто-то толкнул. Кругом стояла ночь, было тихо, но он отчего-то дрожал. Остатки сна сползли с него, как шерсть во время линьки, Счастливчик лишь смутно помнил какие-то ледяные вихри, больно жалящие шкуру, белую метель, алую кровь на снегу и страшную битву, которой, казалось, не будет конца…

Собачья Гроза!

Это был тот самый сон, который стал сниться Счастливчику после Большого Рыка.

Однако холод ему не приснился, он был вполне реальным. Над хлипкой подстилкой из мха и листьев разгуливал ветер, он завывал в ветвях деревьев, неприятно перебирал шерсть на боку. Счастливчик поежился и вдруг вскочил. Место сбоку от него, где совсем недавно спала Лизушка, было пусто! Тепло ее тела исчезло.

Лизушка! Где она?

Припав к земле, Счастливчик прополз под ветками, потом выпрямился и потянулся. Не стоит ударяться в панику, безрассудная Лизушка не могла уйти далеко! Она не так глупа, чтобы отправиться куда-то посреди ночи, тем более зная, что поблизости рыщут Свирепые псы! Или… он чего-то не понимает?

Страх за Лизушку выстуживал кости, поднимал шерсть дыбом. Счастливчик бесшумно обошел через лагерь, стараясь не приближаться к спящему Альфе. Полуволк громко храпел, слюна капала из его приоткрытой пасти, а огромные лапы время от времени нервно подергивались, словно бежали куда-то. Сердце Счастливчика гулко стучало о ребра, но если Лизушка все-таки вышла из лагеря – Счастливчик убедился, что ее не было среди спящих, – то он должен ее найти, и как можно быстрее. Если Альфа проснется и узнает, что Лизушка нарушила его приказ, он без лишних слов вышвырнет ее прочь из стаи. Такой дерзости он не простит никому – и меньше всего свирепой собаке, которая ему и так что кость в горле!