Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [82]
Однако как убедить самого клиента в том, что это единственно верный и единственно возможный путь? Свои прошлые выборы 1990 и 1991 годов Ельцин выигрывал как народный герой, вперед к победам его несла широкая волна чаяний и надежд. Теперь все было по-другому. Ельцина надо было спустить с небес на землю – объяснить ему, каково реальное положение вещей. Для этого в конце февраля первый помощник президента Виктор Илюшин организовал обед Ельцина с предпринимателями и Чубайсом. Сначала говорил Чубайс, потом Гусинский, и разговор был похож на тот, что месяц назад провел с Ельциным Немцов. Чубайс сразу выложил плохие новости, сказав Ельцину, что ситуация очень сложная и что его рейтинг равен пяти процентам. Ельцин недовольно хмыкнул в ответ: конечно, это не так.
– Все, что вам говорят про вашу популярность люди из вашего окружения, неправда, – поддержал Чубайса Гусинский.
– А откуда вам известно, что они мне говорят? – Ельцин и так не любил Гусинского. Теперь он смотрел на него с ненавистью.
– Потому что вы ведете себя так, будто уже победили, – отвечал Гусинский> 26.
Ельцин выслушал Чубайса и бизнесменов, ничего им не сказал и ушел. Как пишет Хоффман, после этой встречи Березовскому удалось перемолвиться с президентом парой фраз наедине. Он использовал эту возможность, чтобы на всякий случай предупредить Ельцина: отменять выборы нельзя, это путь к гражданской войне. Ельцин опять ничего не сказал. На следующий день он распорядился создать второй, параллельный штаб во главе с Чубайсом. Штаб под началом Сосковца продолжал работу.
Шли дни и недели, выборы приближались, Гайдар по-прежнему был в отчаянии. Ельцин объявил, что идет на выборы, но Гайдар не оставлял попыток найти ему замену – демократического кандидата, который мог бы победить Зюганова. Чем больше он размышлял, тем больше ему импонировала кандидатура Немцова. В начале марта он поехал в Нижний Новгород, чтобы попробовать уговорить его лично. Немцов Гайдара радушно принял, они вместе слетали на вертолете в один из небольших поселков на западе области, и на Гайдара в очередной раз произвело впечатление, как легко и свободно Немцов общается с людьми.
“Мы пришли к твердому выводу, что Борис Немцов мог бы, видимо, быть фигурой, в наибольшей степени консолидирующей именно демократический электорат”, – говорил Гайдар журналистам, но шансов на его выдвижение не было никаких> 27. Конкурировать с Ельциным для Немцова было немыслимо: и глупо политически, и неэтично. Вечером, за ужином, когда об этом в очередной раз зашла речь, он снова отказался: рано ему еще идти в президенты. “Я отлично помню, как он поблагодарил Гайдара за доверие и сказал, что он еще неспелая, молодая картошка, ему еще в земле посидеть надо, – вспоминает приехавший к Немцову вместе с Гайдаром его соратник Виктор Ярошенко. – Гайдар был очень расстроен”> 28.
Впрочем, от надвигающихся выборов Немцову все равно было не увернуться. Кампания еще толком не началась, но уже ставила вопросы, отвечать на которые он должен был и самому себе, и журналистам. Насколько опасен Зюганов? Что будет, если победят коммунисты? То ли в силу присущих ему самоуверенности и оптимизма, то ли в силу того, что Немцов находился в стороне от эпицентра нарастающей паники – Москвы, а возможно, и по той, и по другой причине одновременно, но он не считал, что с победой коммунистов, по состоянию на март месяц практически неизбежной, наступит конец света. “Закон маятника, который проверен уже на Восточной Европе и в Прибалтийских странах, показывает, что в раскладе Ельцин – Зюганов побеждает Зюганов, – говорил Немцов в телеэфире, на всю страну. – Даже если удастся колеблющихся убедить, что коммунисты хуже, чем Ельцин, то я думаю, что около 50 % избирателей ни при каких обстоятельствах за Ельцина не проголосуют”> 29.
Однако российская демократическая система уже достаточно крепка для того, чтобы противостоять коммунистическому реваншу, продолжал Немцов, в коммунистических рядах произойдет раскол, демократическая оппозиция, наоборот, объединится, а независимую прессу уже не задушить. К тому же у России большие долги, значит, на коммунистическую власть сможет давить и Запад, и это тоже сдерживающий фактор. Кроме того, можно подстраховаться уже сегодня: “В условиях перспективы [победы Зюганова], которая кажется абсолютно реальной и, я бы даже сказал, почти очевидной, у нашего президента есть совершенно замечательный шаг, который мог бы оградить Россию от такого рода катаклизмов. А шаг этот – внесение поправок в Конституцию, направленных на ограничение власти президента”> 30.
Это было в начале марта. Аналитическая группа во главе с Чубайсом только формировалась. Избирательная кампания была еще впереди, но сама мысль о том, что Зюганов может победить, уже была абсолютно неприемлемой, звучала почти предательски. “Мы решили и «обрубили концы», – рассказывал Михаил Ходорковский. – С марта 1996 года для нас победа коммунистов уже означала практически смерть”
