Предмет философии - [65]

воспринимать формы ощущаемого без его материи, подобно тому как воск

принимает отпечаток перстня без железа или золота» (О душе II, 12). Эта

способность есть только у животной и отсутствует у растительной души, которая

воспринимает предмет целиком, не отделяя форму от материи.

У растений нет органов чувств и нет средоточия, общего чувства. Аристотель

не развивает этот термин. Позднее Плотин разовьет это положений для

использования в своей философии. В животной душе, кроме самих органов чувств,

есть общее чувство, которое соединяет в себе все данные об органах чувств в одно

чувство. Оно находится на другом уровне, чем все другие чувства, позволяет

проводить анализ данных органов чувств, соединять данные от разных органов

чувств в одно представление о предмете. Поэтому в процессе ощущения

воспринимается форма ощущаемого предмета и возникает понятие о нем.

Аристотель не согласен с атомистами в том, что при восприятии качеств от

предметов человек дополняет картину познаваемого мира, что некоторые качества

77

(например, вес, пространство, движение — т.е. первичные качества) существуют в

самих предметах, а другие качества, вторичные (цвет, запах, вкус) существуют в

познающем субъекте. Аристотель утверждает, что и первичные, и вторичные

качества существуют объективно, но первичные качества существуют актуально, а

вторичные - потенциально, актуализируясь человеком в процессе познания.

Но в чувственном знании нет мудрости, так как предмет науки —

необходимое. Поэтому знания не возникают из единичного, а выявляются

благодаря единичному. Чувственные данные не есть источник знания, иначе душа

не может быть формой форм. Для этого душа должна уже иметь в себе формы,

которые она будет воспринимать. Пассивный разум обладает в себе потенциально

всем знанием, и чувственные данные позволяют лишь актуализировать эти данные.

Аристотель различает два вида ума: ум пассивный и активный. Активный ум

существует только в Боге. Он мыслит всегда и имеет знание в самом себе без

какого-либо внешнего источника. Человек имеет пассивный ум. Поэтому он иногда

мыслит, иногда нет. Для того чтобы познавать, человек должен получать источник

знания из органов чувств и направлять пассивный ум в состояние деятельности, т.е.

приближать свой ум к активному уму, познавать те формы, которые существуют в

Боге.

Пассивный ум имеет знание потенциально, а активный, божественный -

актуальное. Для актуализации знания необходимы данные органов чувств и

активность разумного начала в душе. Пассивный ум, содержащий знание

потенциально, - это материя ума, а ум активный – это форма ума. Только в Боге

знание всегда актуально, поэтому божественный ум есть чистая форма, форма всех

форм. В человеке знание без божественного актуального знания не существует.

Поэтому Аристотель приходит практически к тому же выводу, к которому пришел

и Платон, - что все знание существует в виде вечных и неизменных форм в Боге. В

дальнейшем многие философы и христианские богословы не будут вследствие

этого различать положения Платона и Аристотеля.

Аристотель впервые отчетливо поставил проблему истины. В трактате «О

душе» он говорит, что истинное и ложное есть сочетание мысли. Но нельзя сделать

вывод, что это логическая конструкция, не имеющая отношения к миру вещей.

Поскольку бытие и мышление тождественны, сочетание мыслей должно

соответствовать сочетанию вещей. Эта концепция, что истина есть соответствие

взглядов тому, что имеет место в действительности («если связывают [связанное на

деле], имеется истинное, если же такого связывания нет, то - ложное» (Мет. 9, 10)),

стала называться классической концепцией истины.

Этика

Этика Аристотеля во многом вытекает из его психологии и основывается на

его учении о видах души. Этическое учение изложено в трактатах «Никомахова

этика», «Эвдемова этика», «Большая этика».

Этика относится к практическому знанию, занимающемуся деятельностью

человека. Главной задачей этики является нахождение высшего блага человека,

которым является счастье. Высшее благо должно быть самодостаточным, ни от

чего не зависящим, а именно таковым и является счастье: «Ведь его мы всегда

избираем ради него самого и никогда ради чего-то другого, в то время как почет,

удовольствие, ум и всякая добродетель избираются как ради них самих (ибо на

каждом из этих [благ], пусть из него ничего не следует, мы бы все-таки остановили

выбор), так и ради счастья, ибо они представляются нам средствами к достижению

счастья. Счастье же никто не избирает ни ради этих [благ], ни ради чего-то

другого» (Ник. эт. 1, 5). Многие люди считают, что счастье состоит в неких

удовольствиях, прежде всего – чувственных. Однако стремясь к таким

удовольствиям, человек оказывается зависящим от чего-то внешнего и поэтому не