Предмет философии - [61]

Шрифт
Интервал

покоя, ни движения, потому что и покой, и движение всегда должны

рассматриваться в некотором времени. Время нельзя остановить, так как при этом

мы апеллируем к категории времени, потому что остановка и покой существуют во

времени. Что такое покой? Это значит, что предмет в течение некоторого времени

не изменил своего места. Поэтому говорить, что тело покоится в момент времени,

совершенно нельзя.

Пытаясь постичь природу времени, Аристотеля сталкивается со

значительными затруднениями. Прежде всего, Аристотель формулирует проблему,

которая будет ставить в тупик всех последующих философов, начиная с блаж.

Августина. Оказывается, времени не существует: «Одна часть его была, и ее уже

нет, другая - будет, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и

каждый раз выделяемый (промежуток) времени. А то, что слагается из

несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию» (Физ.

4, 10). Однако Аристотель не склонен к скептицизму и уверен, что эта проблема

имеет решение, поскольку время тесно связано с движением, в существовании

которого сомневаться не приходится: «…время есть… нечто связаннее с

движением» (Физ. 4, 11).

Время, с точки зрения Аристотеля, бесконечно в обе стороны, и в прошлое, и

в будущее. Однако время бесконечно только потенциально. Актуально

бесконечным время быть не может, потому что, с одной стороны, актуальная

бесконечность вообще не существует, а с другой – время всегда связана с числом,

со счетом. Но число – это предмет математики, и оно существует не

самостоятельно, а лишь в уме считающего. Отсюда напрашивается вывод: время

тоже существует в уме, т.е. в душе человека: «Если же ничему другому не присуща

способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать

время» (Физ. 4, 14). Аристотель, тем не менее, не психологизирует время и находит

в действительности некий субстрат времени, существующий объективно.

Не меньше проблем перед Аристотелем ставит настоящее, «теперь». Ведь как

только мы хотим сосредоточить на «теперь» свое внимание, оно уже стало

прошлым. Выводы будет делать из этого уже блаж. Августин, с чем мы

познакомимся позже более подробно. Аристотель делает из этого другой вывод,

что поскольку мгновение времени, «теперь», которое я хочу поймать, имеет

границу и с одной стороны, и с другой, потому что «теперь» всегда существует так,

что у него есть свое будущее и есть свое прошедшее, то время не может иметь

начало, поэтому и мир бесконечен во времени. Время не может иметь начала, иначе

мы приходим к некоторому моменту «теперь», у которого есть только будущее, но

нет прошлого.

Поскольку время не имеет границы, то движение, которое всегда происходит

во времени, также вечно. А если мир существует вечно в силу вечности времени, то

невозможно допустить, что в какой-то момент времени мир привелся в движение

каким-то толчком, ведь этот толчок сам был бы неким движением, и, значит,

существование движения в настоящее время предполагает, что движение

существовало и в прошлом. А если бы мир не существовал в какой-то момент

времени, а был создан, то тогда имело бы место возникновение сущности, т.е.

сущностное движение, что в свою очередь предполагает наличие некоторого

движения до возникновения. Поэтому в любом случае, предполагаем ли мы

существование мира вечным или невечным, Аристотель приходит к выводу, что

движение во всяком случае существовало всегда. А поскольку движение

неотделимо от материи, то отсюда вывод: вечным является и материя, и движение

этой материи, и время.

73

Движение существует во времени, но что здесь первично? Время или

движение? «Время измеряется движением, и движение временем» (Физ. 4, 14). С

одной стороны, говоря о времени, мы всегда замеряем его промежутки при помощи

движения — водяных или песочных часов или, как сейчас, при помощи стрелок на

циферблате. А с другой стороны, само движение мы мерим при помощи времени.

Ставить вопрос о том, что первично — движение или время, бессмысленно. Вопрос

курицы и яйца. Однако Аристотель все же говорит, что первично движение, а не

время, ведь если нет никакого изменения, то нет и ощущения времени: «Если же не

замечать существования времени нам приходится тогда, когда мы не отмечаем

никакого изменения и душа кажется пребывающей в едином и нераздельном

("теперь"), а когда чувствуем и разграничиваем, говорим, что время протекало, то

очевидно, что время не существует без движения и изменения» (Физ. 4, 11).

(«Счастливые часов не наблюдают», - скажет гораздо позднее поэт.) Но первичное

движение - это не то движение, которое мы наблюдаем в чувственном мире, а

движение небесных сфер — совершенное круговое движение небесных сфер,


Еще от автора Виктор Петрович Лега
Основное богословие, или Христианская апологетика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Несчастная Писанина

Отзеркаленные: две сестры близняшки родились в один день. Каждая из них полная противоположность другой. Что есть у одной, теряет вторая. София похудеет, Кристина поправится; София разведется, Кристина выйдет замуж. Девушки могут отзеркаливать свои умения, эмоции, блага, но для этого приходится совершать отчаянные поступки и рушить жизнь. Ведь чтобы отзеркалить сестре счастье, с ним придется расстаться самой. Формула счастья: гениальный математик разгадал секрет всего живого на земле. Эксцентричный мужчина с помощью цифр может доказать, что в нем есть процент от Иисуса и от огурца.


Магический Марксизм

Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.


Эго, или Наделенный собой

В настоящем издании представлена центральная глава из книги «Вместо себя: подход Августина» Жана-Аюка Мариона, одного из крупнейших современных французских философов. Книга «Вместо себя» с формальной точки зрения представляет собой развернутый комментарий на «Исповедь» – самый, наверное, знаменитый текст христианской традиции о том, каков путь души к Богу и к себе самой. Количество комментариев на «Исповедь» необозримо, однако текст Мариона разительным образом отличается от большинства из них. Книга, которую вы сейчас держите в руках, представляет не просто результат работы блестящего историка философии, комментатора и интерпретатора классических текстов; это еще и подражание Августину, попытка вовлечь читателя в ту же самую работу души, о которой говорится в «Исповеди».


Работы по историческому материализму

Созданный классиками марксизма исторический материализм представляет собой научную теорию, объясняющую развитие общества на основе базиса – способа производства материальных благ и надстройки – социальных институтов и общественного сознания, зависимых от общественного бытия. Согласно марксизму именно общественное бытие определяет сознание людей. В последние годы жизни Маркса и после его смерти Энгельс продолжал интенсивно развивать и разрабатывать материалистическое понимание истории. Он опубликовал ряд посвященных этому работ, которые вошли в настоящий сборник: «Развитие социализма от утопии к науке» «Происхождение семьи, частной собственности и государства» «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» и другие.


Стать экологичным

В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.


Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.