Праздники, звери и прочие несуразности - [21]

Тирольскую шляпу такое обращение несколько встревожило.

— О, э… добрый день.

— Что я могу вам предложить? — спросил мистер Беллоу.

— Вообще-то, я к вам пришла за советом, — сказала она. — Э… речь идет о моем юном племяннике. Скоро ему исполнится четырнадцать, и я хочу подарить ему на день рождения птицу… Он очень увлекается пернатыми.

— Птицу, — повторил мистер Беллоу. — А какую птицу? Какой породы, мадам?

— Я, э… не знаю. Может быть, канарейку?

— Канареек в это время года лучше не трогать. — Мистер Беллоу печально покачал головой. — Таково мое мнение, и я бы посчитал себя бесчестным человеком, если бы продал вам сейчас канарейку, мадам.

— Почему именно в это время года? — удивилась тирольская шляпа, явно под впечатлением от услышанного.

— В несезон у них возникают проблемы с бронхами, — объяснил мистер Беллоу.

— Вот как. Тогда волнистый попугайчик?

— Тоже не советую, мадам. Сейчас распространен пситтакоз.

— Распространен… кто?

— Пситтакоз. Попугайная болезнь, мадам. Волнистые попугайчики ей подвержены, а для человека она смертельно опасна. Вчера как раз ко мне заходил с проверкой инспектор из министерства здравоохранения. Он сказал, что ожидается эпидемия, поэтому я никак не могу вам продать волнистого попугайчика.

— Но тогда кого вы можете предложить? — Женщиной уже овладевало отчаяние.

— Сказать по правде, мадам, сейчас несезон для продажи пернатых. У них линька.

— Значит, вы мне не советуете брать никаких птиц? Тогда, может быть… белую мышку или еще что-то в этом роде?

— Мадам, боюсь, что тогда вам надо обратиться в другой магазин, — сказал мистер Беллоу. — Я ничего такого не продаю.

— Понятно. Пожалуй, я обращусь в «Хэрродс».

— Прекрасный универмаг, мадам. Прекрасный. Я уверен, что они удовлетворят ваши желания.

— Большое вам спасибо, — сказала женщина. — Вы были очень любезны.

Когда она вышла из лавки, мистер Беллоу повернулся ко мне.

— Добрый день, — сказал я.

— Добрый день, сэр. Чем могу вам услужить?

— Мне нужен трубочник, — сказал я. — Я работаю в «Аквариуме», и у нас кончились запасы.

— В «Аквариуме», говорите? У Ромильи?

— Совершенно верно.

— Так, так. А почему вы решили, что у меня есть трубочник? Я ведь торгую птицами.

— Вот и мистер Ромильи сказал так же. Но я подумал: а вдруг? Вот я и пришел на всякий случай.

— И вы оказались правы, — сказал мистер Беллоу. — Пойдемте со мной.

Он провел меня в неприбранную, но довольно уютную маленькую гостиную. Сиденья стульев и покрывало на диване говорили о том, что собака их облюбовала, как и мистер Беллоу. Через заднюю дверь он вывел меня в мощеный дворик, над ним высились церковные платаны, а еще там был прудик, в который из крана тонкой струйкой лилась вода, а в центре на горке из камней стоял пластмассовый Купидон. В пруду плавали золотые рыбки, а на бортике я увидел большой кувшин, заполненный трубочником. Мистер Беллоу взял кувшин поменьше, перекинул в него часть запасов и протянул кувшин мне.

— Вы очень добры, — сказал я. — Сколько я вам должен?

— Ничего. Ровным счетом ничего, — сказал он. — Считайте это подарком.

— Но… он же такой дорогой. — Я даже растерялся.

— Подарок, мой мальчик. Это мой подарок.

Мы вернулись в магазин.

— Скажите, мистер Беллоу, почему на всех клетках в витрине написано «Продано»? — спросил я его.

Его голубые глаза выхватили меня из полутьмы.

— Потому что все птицы проданы.

— Но они уже сто лет как проданы. Я месяца два хожу мимо. За ними что, никто не приходит?

— Нет. Вот я их и держу… пока не придут новые хозяева. Кто-то строит птичник, кто-то сооружает клетки.

— А вы продали этих птиц в сезон? — спросил я.

По лицу мистера Беллоу скользнула улыбка.

— А как же, — подтвердил он.

— У вас есть еще пернатые?

— На втором этаже.

— Если я еще приду в свободное время, я могу на них взглянуть?

Мистер Беллоу задумчиво на меня посмотрел и погладил подбородок.

— Почему бы нет, — сказал он. — А когда бы вы хотели зайти?

— В субботу я работаю полдня. Если я зайду потом? После обеда?

— Обычно по субботам я закрыт. Но если вы трижды позвоните в дверной колокольчик, я вам открою.

— Я вам очень признателен. И большое спасибо за трубочника. Мистер Ромильи будет вам весьма благодарен.

— Не за что, — сказал мистер Беллоу. — Удачного вам дня.

Я покинул магазин и двинулся в обратный путь.

Два дня я только и думал, что о мистере Беллоу. Я абсолютно не верил в то, что выставленные в витрине птицы были проданы, но не мог взять в толк, зачем понадобились эти объявления. Еще меня озадачил его отказ продать птиц женщине в тирольской шляпе. И я решил, что в субботу сделаю все, чтобы получить от него ответы на эти тайны.

В субботу, ровно в два часа, я стоял на пороге. На двери висела табличка «К сожалению, мы закрыты». Однако я трижды позвонил в колокольчик и стал с надеждой ждать. Наконец мистер Беллоу открыл дверь:

— А, день добрый!

— Добрый день, мистер Беллоу, — приветствовал я его.

— Заходите, — радушно предложил он.

Я вошел, и он тщательно запер за мной дверь.

— Итак, вы желали посмотреть птиц? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

Он провел меня через гостиную, и мы поднялись по узкой шаткой лесенке. Второй этаж, насколько я мог судить, состоял из крошечной ванной, спальни и еще одной комнаты, куда мистер Беллоу меня проводил. От пола до потолка она была уставлена клетками с пернатыми всех мыслимых размеров, расцветок и видов. Шустрые канареечные вьюрки из Африки и Азии. Парочка австралийских красавцев-щеглов. Ярко-зеленые, как весенние листочки, длиннохвостые попугаи и ярко-красные, как королевские мантии, виргинские кардиналы. Я смотрел как зачарованный. Мистер Беллоу оказался куда более сведущим, чем мистер Ромильи, он знал название каждой птицы, по-английски и по-латыни, из каких она краев и какую еду предпочитает, сколько яиц откладывает. Это был кладезь знаний.