Православие и Культура - [20]

III.

Познавательная дѣятельность человѣка есть одно изъ проявленій свободной дѣятельности человѣческаго духа. А потому правила, обязательныя для этой дѣятельности, не имѣютъ внѣшнепринудительнаго характера физической необходимости, но выступаютъ какъ заповѣди, которыя во имя и ради истинной цѣли познанія должны быть соблюдаемы, но по несовершенству, слабости и грѣховности человѣческой природы фактически могутъ быть нарушаемы и нарушаются. Влѣдствіе этого, разъ мы приложили къ познавательной дѣятельности человѣка заповѣди Господни, то вслѣдъ за первой заповѣдью должны мы поставить для разсматриваемой нами области и вторую заповѣдь: «Не сотвори себѣ кумира.»

Обличеніе идолопоклонства въ наукѣ и борьба съ нимъ не представляетъ собою чего либо неслыханнаго и невиданнаго въ исторіи человѣческой мысли. Напротивъ того, какъ разъ съ этого обличенія и съ этой борьбы начиналъ свою гносеологическую и методологическую проповѣдь основоположникъ теоріи индуктивнаго познанія новаго времени, — Бэконъ Веруламскій. Всѣмъ намъ со школьной скамьи памятны тѣ «идолы», которымъ, какъ это показалъ Бэконъ, поклоняется человѣческій разумъ, и которые сбиваютъ его съ надлежащаго правильнаго пути познанія, а потому въ видахъ обезпеченія послѣдняго должны быть низвержены и отброшены. Всѣ эти подмѣченные Бэкономъ «идолы» сводятся въ концѣ концовъ къ разнаго рода предразсудкамъ и предвзятымъ мнѣніямъ, которые зарождаются во внутреннемъ субъективномъ мірѣ ученаго изслѣдователя и еще болѣе воспринимаются имъ отъ окружающей его общественной среды; всѣ они касаются разнаго рода деталей, вещей второстепенныхъ. Настоятельно необходимо углубить данный вопросъ и обратить вниманіе на то основное, такъ сказать, и подлинное идолопоклонство, въ которое впадаетъ наука, когда она идетъ своимъ познавательнымъ путемъ помимо Бога и тѣмъ болѣе противъ Бога, и наполняетъ зіяющую пустоту своимъ измышленіемъ, — творитъ себѣ кумира.

Такъ какъ идея Бога составляетъ конечное обоснованіе и утвержденіе человѣческаго познанія, то отходъ отъ нея, а тѣмъ болѣе походъ противъ нея пагубно отражается на всѣхъ трехъ элементахъ познавательной дѣятельности, которые мы различалп выше, — и на объектѣ, и на орудіи и на цѣли познанія.

Игнорированіе, а тѣмъ болѣе прямое отрицаніе идеи Бога влечетъ за собою утрату надлежащаго представленія о феноменальности мірового процесса. Отсюда уже одинъ шагъ къ тому, чтобы приписать отдѣльнымъ явленіямъ. или даже ихъ логическимъ обобщеніямъ извѣстнаго рода абсолютный характеръ, вслѣдствіе чего они изъ предмета изученія превращаются въ предметъ поклоненія и обоготворенія. Этотъ шагъ былъ сдѣланъ основоположникомъ современнаго позитивизма, который обоготворилъ человѣчество какъ нѣкое Великое Существо (Grand Etre) и сотворилъ себѣ религію человѣчества. Контъ идолопоклонствовалъ по крайней мѣрѣ хотъ въ болѣе крупномъ масштабѣ, ибо его Великое Существо обнимало собою и всѣхъ живущихъ на землѣ людей, и мертвыхъ, которые «правятъ живыми», и будущихъ ліодей. Послѣдующіе позитивисты, отбросившіе религію Конта, были гораздо мельче и довольствовались меньшимъ. Онп стали себѣ творить кумира изъ Атома, Матеріи, Энергіи, наконецъ, изъ экономики въ пресловутой доктринѣ экономическаго матеріализма. Въ результатѣ получился новоявленный своеобразный фетишизмъ, т. е. mutatis mutandis возстановлено было то состояніе человѣческаго разума, которое Контъ считалъ первобытнымъ, и возвращенія котораго онъ, конечно, не предвидѣлъ, когда провозглашалъ наступленіе совершеннѣйшей стадіи, — стадіи позитивнаго знанія.

Игнорированіе идеи Бога, а тѣмъ болѣе прямое богоборчество извращаетъ человѣческій разумъ. Лишенный религіознаго начала смиренія, разумъ человѣческій утрачиваетъ сознаніе предѣловъ, поставленныхъ его познавательной дѣятельности, и, устремляясь на то, что для него недоступно, теряетъ въ значительной мѣрѣ свою познавательную способность. Простирая свое дѣйствіе на области, для него недоступныя, человѣческій разумъ насильственно подводитъ ихъ подъ свои несовершенныя категоріи, произвольно ихъ упрощаетъ и въ этомъ видѣ считаетъ ихъ постигнутыми и познанными. На самомъ дѣлѣ получается не познаніе, а самообманъ разума, не выясненіе вопросовъ мірозданія, а ихъ затемненіе. Въ гордынѣ самомнѣнія человѣческій разумъ перестаетъ смотрѣть на себя, какъ на орудіе познанія, и начинаетъ считать себя какимъ–то самостоятельнымъ творческимъ началомъ, которое призвано не только къ цѣлесообразному сочетанію дѣйствія познанныхъ міровыхъ силъ въ своихъ видахъ, но и къ преодолѣнію этихъ силъ, разъ онѣ съ точки зрѣнія человѣческаго разума стоятъ на пути раціональнаго устройства человѣческой жизни. Отсюда стремленіе къ исправленію и усовершенствованію человѣческой природы помощью науки, стремленіе къ своего рода спасенію рода человѣческаго собственными силами человѣческаго разума хотя–бы отъ ужаса смерти и порождаемаго имъ пессимизма, о чемъ любилъ говорить И. И. Мечниковъ. Отсюда же провозглашенный и заповѣданный Карломъ Марксомъ «прыжокъ въ царство свободы», т. е. освобожденіе человѣка собственными силами его разума отъ оковъ необходимости, отъ подчиненія природѣ и общественной закономѣрности, отъ узъ ирраціональнаго и непредвидѣннаго. Нечего и говорить о томъ, что такія стремленія не только не оправдываются научнымъ знаніемъ, но и прямо ему противорѣчатъ. Они вышли не изъ познавательной дѣятельности человѣческаго разума, а изъ его авторитарнаго, такъ сказать, законодательствованія вселенной. Всемогущество Божье замѣнено всемогуществомъ человѣческаго разума. Отвернувшись отъ Бога, человѣкъ творитъ себѣ кумира изъ собственнаго разума, и поклоняется ему и приноситъ ему жертвы даже кровавыя, если ихъ требуетъ извращенный разумъ ради «прыжка въ царство свободы», ради «земного рая».