Православие и Культура - [13]

Паѳосъ исторической активности не исчезаетъ, а лишь усиливается и углубляется въ мистической психологіи вѣрующей души. Не пойметъ тоть психологіи христіанства вообще, Православія въ частности, кто въ «бѣгствѣ отъ міра сего», которое всегда имѣетъ лишь аскетическій смыслъ и никогда не связано съ докетическимъ отверженіемъ міра, — кто не уловить въ немъ исторической напряженности. Чтобы понятъ смыслъ аскетизма и «внутренней» жизни въ христіанствѣ вообще, въ Православіи въ частности, необходимо помнить, что кромѣ исторической эмпиріи, существуетъ еще и болѣе глубокая сфера историческаго бытія, существуетъ метафизическій слой его. «Исторически» дѣйствуютъ не только тѣ, чья работа вся вмѣщается въ эмпирическомъ планѣ, но не менѣе, а часто болѣе плодотворно дѣйствуютъ и тѣ, чья активность почти не имѣетъ своей эмпирической транскрипціи, почти всецѣло является «внутренней»…

Только что сказанное относится ко всему христіанскому міру, — для пониманія же Православія оно имѣетъ первостепенное значеніе потому, что «уходъ» во внутреннюю жизнь особенно характеренъ для него. Но есть одна черта, чрезвычайно существенная и исторически очень вліятельная, которая дѣйствительно отдѣляетъ Православіе отъ другихъ христіанскихъ исповѣданій и которая въ связи съ отмѣченной психологіей внутренней жизни остается мало понятой и даетъ повода, съ тѣмъ сомнѣніемъ въ жизненныхъ силахъ Православія, о которыхъ мы говорили выше. Я имѣю въ виду вопросъ объ участіи Церкви въ эмпирическомъ (а не только метафизическомъ) историческомъ процессѣ, вопросъ объ отношеніи Церкви къ государству, къ власти, ко всему тому, что развертывается именно въ эмпирическомъ планѣ исторіи. Здѣсь то и лежитъ своеобразіе Православія, но здѣсь то и выясняется, что мнимое безсиліе его есть подлинная его сила, есть свидѣтельство его правды и вѣрности благовѣстію Христа …

Окажемъ прежде всего нѣсколько словъ о католическомъ рѣшеніи поставленнаго вопроса — въ этомъ рѣшеніи и состоитъ та «католическая идея», господство которой Достоевскій усматриваетъ во всемъ Западѣ и которую онъ достаточно настойчиво отдѣляетъ отъ католичества, какъ религіи. Католичество довольно рано вышло на тотъ путь, который привелъ его къ теократіи: если всему христіанскому міру не были вполнѣ чужды психологическія предпосылки теократіи, то только католичество сознательно и послѣдовательно выработало идею христіанской теократіи и этимъ конечно сознательно отошло отъ того пути, къ которому призывалъ Христосъ. Въ своемъ теократическомъ замыслѣ католичество было и остается честнымъ: не даромъ Христосъ, въ «Легендѣ о великомъ Инквизиторѣ», гдѣ такъ глубоко и смѣло вскрыта идеологія теократіи, послѣ рѣчи Инквизитора цѣлуетъ его. Католичество въ своемъ теократическомъ паѳосѣ — а онъ есть и остается и до нынѣ еще не изжитымъ въ немъ — полно устремленія къ Царству Божію; въ этомъ первая сторона католической идеи, которая до нынѣ животворитъ весь историческій процессъ, которая дѣлаетъ католическую культуру Запада — христіанской культурой даже въ ея антицерковныхъ движеніяхъ. Но не этимъ католическая идея отдѣлила Западъ отъ Востока, гдѣ не менѣе, а можетъ быть даже и болѣе напряженно живутъ идеей Царства Божьяго: своеобразіе католической идеи во второй ея части, второй половинѣ теократическаго замысла, въ ученіи о путяхъ строительства Царства Божьяго. Католичество не только упростило христіанскую идею, но и глубоко ее измѣнилоГ ступивъ на путь внѣшняго строительства Царства Божьяго: въ этомъ заключается теократическій замыселъ католичества. Сущность всякой теократіи заключается въ идеѣ прямого вліянія на историческую эмпирію: не внутреннее преображеніе, а слѣдовательно не свободное устремленіе народовъ къ Богу, а внѣшнее, т. е. основанное на эмпирической власти • приведеніе ихъ къ спасенію — вотъ во что выливается теократическая идея.[1]) Церковь въ католичествѣ (что не сразу, но довольно рано сосредоточилось въ понятіи іерархіи) не извнутри строить Царство Божіе, — она содѣйствуетъ преображенію натуральнаго порядка въ благодатный не въ порядкѣ свободнаго приближенія отдѣльныхъ людей и народовъ къ Богу: она ищетъ власти, она стремится вліять на власть, ищетъ внѣшняго введенія народовъ въ Церковь и ие ждетъ свободнаго, т. е. внутренняго ихъ обращенія къ Богу. Основой христіанской жизни является здѣсь не свободный актъ вѣры, а подчиненіе авторитету Церкви: благовѣстіе Христово о свободѣ упразднено; по истинѣ, какъ утверждалъ Достоевскій въ «Легендѣ о Великомъ Инквизиторѣ», оно оставлено лишь для немногихъ, — для іерархіи.

Не будемъ отрицать, что теократическіе пути развитія католичества какъ разъ и опредѣлили его чрезвычайное вліяніе на историческій процессъ, создали его историческую силу, — но развѣ не здѣсь же лежитъ и источникъ всей исторической трагедіи Запада, отошедшаго въ новое время отъ церкви и построившаго внѣцерковную культуру, одушевленную идеалами Христа, но лишенную силы Христовой? Развѣ не въ былой исторической «силѣ» католичества источникъ его собственной трагедіи, его нынѣшняго историческаго безсилія? Католичество слишкомъ близко подошло къ исторической эмпиріи, оно захотѣло слишкомъ быстро и упрощенно рѣшить задачу, завѣщанную намъ Христомъ, — и забыло, «какого мы духа». Оно подавило ту свободу, къ которой призывалъ насъ Христосъ, требующій отъ насъ всегда и во всемъ внутренняго, т. е. свободнаго обращенія къ Богу; оно не повѣрило этому благовѣстію Христову, не повѣрило въ то, что лишь на вершинахъ свободы возникаетъ то послѣднее и рѣшительное обращеніе души къ Христу, въ которомъ просвѣтляется и преображается «ветхій человѣкъ» и рождается «новая тварь». Соблазненное идеей строительства Царства Божьяго чисто эмпирическими путями (путями власти), католичество неизбѣжно отходило отъ внутренняго, духовнаго пониманія основныхъ идей христіанства — отсюда такое необыкновенное развитіе «юридическаго», момента въ католической философіи (въ ученіи объ искупленіи, о путяхъ спасенія, въ цѣломъ рядѣ вопросовъ догматики). Отсюда же «папизмъ» въ его идеологіи, отсюда эта религіозно безвкусная идея «уній», идеалъ внѣшняго единства, нынѣшніе и прежніе аггресивные замыслы от, носительно православнаго Востока… Всегда и во всемъ въ католичествѣ выступаютъ на первый планъ внѣшнія проблемы христіанства, словно отъ внѣшняго возникаетъ и внутреннее, а не наоборотъ!