Право умирать первыми. Лейтенант 9-й танковой дивизии вермахта о войне на Восточном фронте. 1939–1942 - [8]
Оккупация продолжалась двенадцать лет.
Шел 1930 год. Мне было восемь лет, и я начал понимать, что происходит вокруг меня.
Однажды все классы нашей школы повели на большой стадион у границы города на грандиозный «праздник Освобождения». На ветру шелестели флаги, флаги республики, единственные, допущенные на официальных торжествах. На трибуне заняли места бургомистр, ландрат (префект), обер-президент Рейнской провинции, директор школы. Огромная толпа затянула «Песнь немцев». Это было очень волнующе. Я хорошо помню, что плакал тогда, как и многие вокруг. Ораторы экзальтированно славили верность родине, никогда не ослабевавшую «в ужасные годы иностранного владычества». Много говорили о Рейне, несчастной реке, с которой так жестоко обошлись французы. Говорили, что он «наконец свободен» и что давние виды французов на его левый берег в очередной раз провалились.
В Золотой книге Блюменшейдта, которую моя мать всегда держала под рукой, как было и во всех немецких семьях, я нахожу сегодня сделанные в то время записи, относящиеся к этому событию. Один баденский кузен, Виктор Глейхенштейн, приехавший нас проведать после отмены запрета на въезд в оккупированную зону, упоминает о «визите на берега Рейна, наконец-то свободного». Друг моего дяди Августа Шорлемера, высокопоставленный чиновник Лесного ведомства, изгнанный французами за свою политическую деятельность, не смог удержаться, чтобы не выразить радость от возвращения «на эту всегда немецкую землю».
Таково было состояние умов летом 1930 года на полоске земли между левым берегом Рейна и Лотарингией, которую наши соседи на протяжении столетий жаждали заполучить и на которую наложили свой глубокий отпечаток. Эта территория даже входила в состав революционной и наполеоновской Франции, давняя латинская и очень мало германская земля, к тому же глубоко католическая, управляемая профранцузским и антипрусским духовенством.
И тем не менее в День освобождения люди вокруг меня пели «Песнь немцев» и от всего сердца плакали от радости и признательности, как если бы действительно ощущали себя освобожденными от невыносимого гнета, от ненавистного ига.
1930 год памятен для меня еще одним, более веселым событием. Старый маршал Гинденбург, президент рейха, лично прибыл с визитом на «освобожденные территории» передать населению радость рейха от возвращения его детей, так долго разлученных с ним. Он объезжал города и деревни, встречаемый народным ликованием. Для немецких консерваторов, таких как мой отец, Гинденбург был олицетворением непрерывности существования рейха, своего рода преемником Вильгельма II, носителем монаршей власти. Он был гарантом священного принципа, согласно которому Германия не попадет в грязные руки до тех пор, пока будет опираться на традиции Фридриха Великого, Вильгельма I[21] и Бисмарка.
Старый победитель при Танненберге[22] очень подходил к этой роли. Высокого роста, с авторитетом патриарха, во все времена сторонившийся низкой политики, он полностью соответствовал представлению немцев о том, каким должен быть президент республики.
Маршрут президента от Кобленца до Трира пролегал через долину Мозеля. Совершенно естественно, что он сделал остановку в замке Лизер, полном напоминаний о прошлых временах. Так что преемник Вильгельма собирался ступать по земле, которую так часто посещал его предшественник. В замке царило сильное возбуждение. Разумеется, мы все должны были собраться, чтобы принять старика.
Я нашел свою школьную тетрадку, в которую написал сочинение с изложением пережитого события. Мне остается лишь процитировать его. Мой репортаж озаглавлен «Как я увидел Гинденбурга».
«Мы отправились в Лизер, чтобы увидеть Гинденбурга. Он должен был приехать в пять часов. К сожалению, он приехал незадолго до шести часов. Мы все встали в ряд. Когда Гинденбург вошел, мой старший брат крикнул: „Господину рейхспрезиденту, нашему любимому генерал-фельдмаршалу ура! ура! ура!“ Все мы трижды прокричали „ура“. Потом Гинденбург прошел перед нами и направился в гостиную выпить чашку чаю. Мне позволили ему поклониться. Гинденбург спросил: „Кем хочет стать этот мальчик?“ Моя мать ответила: „Солдатом“. Гинденбург прошептал: „Браво!“ – и протянул мне руку. Когда он уходил, мы снова встали в ряд на лестнице и кричали ему „ура“. Потом машина уехала».
Сочинение получило оценку «хорошо +», что по двадцатибалльной системе означает 16 из 20. В нем оказалось две орфографические ошибки: я дважды написал слово «президент» без буквы «р».
– Значит, это не настоящий президент, – сказала мать, смеясь.
Предсказание моей матери, совершенно случайное, в точности подтвердилось через девять лет. Однако в тот момент она наверняка предпочла бы ошибиться!
Глава 3
Кто такой Гитлер?
С момента «освобождения» у нас начали обращать внимание на политические акции некоего господина по имени Адольф Гитлер.
Господин этот ни разу не приезжал в наш регион. Его партия – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei; NSDAP) здесь еще не существовала. Впрочем, в наших краях не существовало никаких партий – оккупанты запрещали любую политическую деятельность.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.